Послания. Бахыт Кенжеев
называлось село. Над Серебряным Бором
солнце садилось. И весело было, и жутко
в бездну с балкона уставясь, высмеивать осень.
Было да сплыло. Грущу вот, дымлю самокруткой.
Так, понимаешь, дешевле – процентов на восемь.
Что до семейных забот, они в полном ажуре.
Мальчик здоровый, хотя и родился до срока.
Пью молоко. Помогаю супруге Лауре
в смысле размера и рифмы у раннего Блока.
Там, доложу тебе, пропасть щенячьего визга.
Позже опомнится, будет спиваться, метаться…
Тема России. Частушки. Монголы. «Двенадцать».
Пытка молчанием. Смерть. Запоздалая виза
Наркоминдела на выезд в Финляндию. Носит
нашего брата по свету, всё к гибели тянет…
В дверь постучит незнакомая женщина, спросит,
где предыдущий жилец – и исчезнет в тумане.
«Сердце хитрит – ни во что оно толком не верит…»
Сердце хитрит – ни во что оно толком не верит.
Бьётся, болеет, плутает по скользким дорогам,
плачет взахлёб – и отчета не держит ни перед
кем, разве только по смерти, пред Господом Богом.
Слушай, шепчу ему, в медленном воздухе этом
я постараюсь напиться пронзительным светом,
вязом и мрамором стану, отчаюсь, увяну,
солью аттической сдобрю смердящую рану.
Разве не видишь, не чувствуешь – солнце садится,
в сторону дома летит узкогрудая птица,
разве не слышишь – писец на пергаменте новом
что-то со скрипом выводит пером тростниковым?
Вот и натешилось. Сколько свободы и горя!
Словно скитаний и горечи в Ветхом Завете.
Реки торопятся к морю – но синему морю
не переполниться, – и возвращается ветер,
и возвращается дождь, и военная лютня
всё отдалённей играет и всё бесприютней,
и фонарей, фонарей бесконечная лента…
Что они, строятся – или прощаются с кем-то?
«Снова осень, и снова Москва…»
Снова осень, и снова Москва.
Неприкаянная синева
Так и плещется, льётся, бледнеет.
Снова юность и родина, где
Жизнь кругами бежит по воде
И приплыть никуда не умеет.
Где-то с краешка площади: ты
Покупаешь в киоске цветы —
Хризантемы, а может быть, астры —
Я не вижу, мне трудно дышать,
И погода, России под стать,
Холодна, холодна и прекрасна.
Ждать троллейбуса, злиться, спешить,
Словом – быть, сокрушаться, любить, —
Вот и всё в этой драме короткой.
Ей не нужен ни выстрел, ни нож.
Поглядишь на часы, и вздохнёшь,
И уйдёшь незнакомой походкой
В переулок. Арбатские львы,
Дымный запах опавшей листвы,
Стёртой лестницы камень подвальный,
И цветы на кухонном столе —
Наша жизнь в ненадёжном тепле
Хороша, хороша и печальна.
Если можешь