Формула любви. Анджей Ласки
любого, кто помешает тебе вернуться, а ты сидишь и задаешь вопросы. «Извините», «мне не нравится ваш сарказм». Вы все-таки, странные, люди!
Я понимал насколько он прав сейчас. Мигофу не казался болтуном ни на первый, ни на второй взгляд. Слишком серьезен, слишком сосредоточен.
– Если ты заметил, я даже не спрашиваю, согласен ты или нет – у тебя просто нет выбора. Никакого. – Продолжил он. – Ты либо делаешь это, либо нет. Всего два варианта и последствия каждого свои. Так что лучше, если ты примешь предложение и согласишься на эти условия.
Он надолго замолчал, ожидая моего ответа. Лишь только делал маленькие глотки чая из чашки.
– Конечно, я согласен. Ведь мне даже не из чего выбирать, черт возьми!
– Браво! Я рад, что ты так принял это. – Мифогу опрокинул в себя остатки чая из чашки и похлопал меня по плечу.
– Вы умеете убеждать. – Я развел руками в стороны.
– Хорошо. На этом нам пока придется расстаться.
Мигофу стремительно встал из-за стола. Себастьен тоже поднялся, и, сделав мне знак рукой оставаться на месте, проводил индейца до дверей. Там они долго стояли, тихо о чем-то переговариваясь. После Мигофу накинул плащ и шляпу и вышел на улицу. Звон китайских колокольчиков наполнил хрустальными нотами чайную.
Себастьен вернулся за стол.
– Почему он ушел? – Полюбопытствовал я. – Он же не сказал, что мне дальше делать.
– Он и не должен. Самое главное, что сказал ему ты. – Себастьен перемалывал зубами аудиторию, запивая ее пуэром. – Он получил ответ на свой вопрос…
– Но я не получил ответа на свои! – Я был возмущен.
– Ты их получишь. Потом. Когда придет время.
– И почему я должен этому верить?
– Не знаю. Как хочешь, – Себастьен пожал плечами и крикнул в сторону кухни. – Счет!
Через мгновение у нашего стола появилась официантка. Откуда-то из-под одежд Хранитель выудил бумажник, и, сверившись со счетом, вынул из него несколько крупных купюр.
– Как тебе Руки Будды? Понравились?
Я кивнул.
– Отлично! – Из глубины бумажника он достал дополнительную купюру и вложил в счет. – Хороший стол требует хороших чаевых. – Пояснил он с улыбкой. – Идем.
Он подтолкнул меня в сторону выхода, и мы вновь оказались на улице перед чайной. Я даже не услышал прощального звона колокольчиков над дверью.
Потом мы двигались по темной мостовой в сторону порта. Небоскребы тенями нависали над нами. Я даже удивился, как Себастьен смог найти такое темное место в самом освещенном городе мира. Мы миновали ржавый забор, за которым застыла многолетняя стройка с черными глазницами пустых окон, огромную лужу бензиновых разводов, разлившуюся по всей ширине дороги. Мало того, асфальт здесь был вспучен, разбит, его оторванные куски валялись неподалеку, будто еще пару часов назад поработал экскаватор. У грязных помойных баков копошились вперемешку ободранные кошки.
– И куда мы теперь? – На самом деле было все равно, лишь убраться подальше