Скандальный роман. Алекс Д
На кухне и в спальне, в душе – я везде посмотрел и нигде не нашел. Надеюсь… Очень сильно надеюсь, что я оставил свои брюки и рубашку не в клубе. Кстати, ботинки и телефон на месте.
Вытираюсь полотенцем, бросаю его на кровать и открываю свой гардероб, чтобы выбрать костюм для другого меня, не того, который проснулся двадцать минут назад. Этот обновлённый Алекс Джордан в стильном и дорогом костюме, купленном в одном из бутиков ниже по улице, немного небритый, но все равно вполне презентабельный, несмотря на легкую помятость физиономии, через несколько минут сольется с толпой спешащих по своим делам людей, став еще одним лицом в Нью-Йоркском муравейнике. Брызнув за воротник парфюмом, я покидаю свой одинокий дом с тремя спальнями и гостиной. Я давно подумываю о том, чтобы продать его и купить что-нибудь поменьше. К тому же финансовые дела у меня идут не самым лучшим образом в последнее время.
Творческий кризис сказывается и на профессиональной деятельности.
Вы, наверное, сильно удивитесь, когда я скажу, что работаю в Колумбийском университете преподавателем философии. Но еще больше придете в недоумение, узнав, что я тот самый писатель, по мотивам скандальной книги которого пять лет назад на экраны всего мира вышел нашумевший эротический триллер, собравший миллионы долларов в прокате и сделав меня весьма популярным в определённых кругах.
Нет, я не хвастаюсь. И в мыслях не было.
С тех пор многое изменилось. И за три последних года я не написал ни строчки, точнее, ни одной достойной строчки, которая впечатлила бы издателей. Мой агент Стейси Риз каждый день пугает меня тем, что скоро ни одно приличное издательство не захочет иметь со мной дела, и даже старые заслуги не помогут мне вернуться на литературный олимп.
Словно слава и успех когда-либо имели для меня значение. Они не помешают в том случае, если ты доволен собой и знаешь, куда идешь. И веришь в то, что ты делаешь. В обратном случае слава, успех и ожидания людей только мешают, становясь пудовыми гирями, которые толстыми цепями прибивают ноги к земле, не давая взлететь.
И сейчас я ощущаю давление. Постоянное давление со всех сторон. У меня есть договоры с издательствами, которые я не соблюдаю, нарушая все сроки. У меня есть агент, с которой я состою в длительной интрижке. И у меня есть работа, которая меня раздражает больше, чем звонки Стейси с вопросами, вроде: Сколько глав ты сегодня написал? Ты снова напился? Черт, Алекс, я прочитала то, что мне выслал…. Что ты курил, парень? Не формат. Подумай еще. Издательство не возьмет роман о немой нимфоманке с мазохистскими наклонностями, ищущей себе жесткого доминирующего садиста. Это трэш, Алекс. И ты сам знаешь.
Да, мать твою, я знаю. Но что делать, если внутри кроме жесткой порнографии ничего не рождается? И я совсем не извращенец. Это проявление моей внутренней ярости на мир, который я вижу вокруг себя. Я лишь отражаю, проецирую его в строки. Я не виноват в том, что вижу свои истории такими. Но разве это не то, чего от меня так ждали? Разве скандальный