Мара. В другую жизнь. Лолита Шеремет
кажись, опять стала блюсти свою нравственность, княгиня. Если тебя так беспокоят сплетни всяких бездельников…
– Прекрати! – Мара подошла к нему. – Ты никуда не уйдешь.
– Даже так… – он резко притянул ее к себе.
Князь Ратибор вошел в свою опочивальню, а там его уж поджидала боярыня Богдана. Бесстыжая вдовушка даже одежды до его прихода успела скинуть, осталась в одной рубашке. Да он ж сам дозволил стражникам впускать боярыню в опочивальню.
– Ты… – процедил сквозь зубы.
– А то кто ж. Ты ждал другую, княже? – лукаво улыбнулась Богдана.
– Поди вон…
– Княже, ты станешь позорить бабу? В таком виде меня гонишь…
Дородная красавица подошла к нему, ловко развязала на нем пояс, принялась освобождать Ратибора от княжеских одежд, скинула и свою рубаху. Надобно ее вон выгнать раз и навсегда, велеть не впускать ее боле в опочивальню. Такие мысли бывали у него днем, но стоило боярыне попасть в его руки или ему в ее руки, как все те мысли забывались. Вот и сейчас снова бесстыдные ласки Богданы, ее обнаженное тело. Он повалили боярыню на ложе, точно простую девку. С ней Ратибор пытался забыть тот костер, всё что видел.
Эхма, здорово спалось. Кузнец Братило открыл глаза и ахнул. Где он? Он лежал в чем-то белом вязком. Он в тесте? Аль в сметане? Да и где ж столько теста аль сметаны? На поварне княжеской аль боярской? Попробовал. Без вкуса, без запаха. Точно не тесто, не сметана. Тут всё вспомнил. Братило забился и закричал. Он ж был на костре! Вспомнил жар, уж в кузни такого не бывало, жуткую боль, он и не знал, что может быть так больно, едкий дым, он задыхался. И, кажись, он проклял. Кого? Неужто всех? Кого – всех?
Перестал кричать. Где ж он теперича? Неужто у демонов? Неужто отвернулись от него пресветлые? А в чем он? Уж точно не в тесте да не в сметане. Братило поднял руку. Под ногти ж жрец-палач иголки загонял в подвале святилища. А проклятый жрец Упырь Лихой смотрел. Ему ж на муки чужие смотреть сладостно. Однако ногти целы. Поднял другую руку и тамо целы. Да не токмо целы. Ожоги пропали. Еще и все мозоли пропали. Будто и не бывало их. У него, Братилы, теперича руки мягкие, будто он боярчонок какой. Что за чудеса? Да что деется? Спасите пресветлые боги! Где ж он? Барахтается невесть где. Посмотрел наверх. И тамо всё бело. Точно не небо. Где ж потолок такой? Неужто он и впрямь у демонов. И тут… белое сверху отъехало в сторону. Он опять забился и закричал.
– Спокойно, – услышал Братило голос сверху. – Самое страшное для вас уже позади.
Кузнец замолк. Он увидел человека, что глядел на него, Братилу, сверху вниз. Видать господин, никак боярин аль купец? Рыжий, на немака похож. В такой странной одежке. Не поймешь, где рубаха, а где портки? Хоть на ногах, видать, сапоги. Заморский боярин аль купец? Аль демон. Спасите, пресветлые!
– Демоны! Демоны! Спасите пресветлые! – закричал Братило.
– Спокойно. Худшее для вас позади. Вам пора выйти из регенерационной капсулы.
Боги! Что за словечки! Он точно демон.
– Колдовство! Ты – демон! – вырвалось у Братилы.
– Спокойно. Вас ведь обвиняли в колдовстве. Вас ведь