Ходоки во времени. Многоликое время. Книга 3. Виктор Васильевич Ананишнов
рад освещению.
Конечно, создаваемая песком круга светотень, искажала видимость. Тем не менее, Иван вскоре нашёл, как ему показалось, надёжное, хотя не совсем уютное, местечко в виде глубокого западка в стене почти под самым потолком. Лежать в нём, согнувшись в три погибели, было неудобно. Здесь скопилась влага, оставшаяся, может быть, ещё с зимы или после дождя из-за протечки кровли. Но ничего другого подходящего Иван больше не нашёл. Вот и залёг он, поджав ноги, как в засаде, памятной с войны.
Он стал уже в душе чертыхаться, так как время шло, а вокруг ничего не происходило. Ноги затекли, промокшая одежда не грела. Он ворочался, устраиваясь в тесной нише так и эдак, но любая поза уже не давала облегчения.
И только он решился спрыгнуть вниз, размять ноги и согреться движением, как вспыхнул яркий свет. Казалось, его излучала каждая частица воздуха. Высветились все потаённые углы склада, в том числе и укромное, как думалось, убежище Ивана. Он был сейчас весь на виду. И как он ни вжимался и ни сжимался, его можно было видеть с любой точки помещения. Тем более, от круга.
А на нём и вокруг него разворачивалось действо, ради чего здесь Иван и появился.
Вокруг кучи вещей плясали какие-то существа.
Приглядевшись, он даже не поверил увиденному. Именно так описывают и изображают чертей в русских лубках и на картинах художников. Чёрные цветом, тощие, с головами-шарами и… рожками на них. Росточком от силы в метр и коленки…
Коленки-то – назад!!
Копытц только не видно, вместо них ступни как в широких шлёпанцах.
Они водили хоровод в своеобразной ритмике: несколько скачков боком влево, потом задом вправо. Опять бочком влево… Задком вправо… При этом их по кошачьи гибкие тела извивались и принимали уморительные позы. Мало того, в такт движениям они пели, вернее, воспроизводили звуки, не лишённые мелодичности.
Зачарованный необычным зрелищем, Иван отключился, не замечая времени и неудобной позы.
– Тум-тум, тумтум!.. Тум-тум, тумтум!.. – стучало в его голове в такт водящим хоровод.
Но пляска продолжалась не долго. Свет неожиданно мигнул и исчез на секунду, зажёгся вновь и стал медленно гаснуть. Но ни вещей, ни пляшущих вокруг них созданий не стало, будто недавнюю оживлённую картинку выключили вместе со светом.
Раздумывая, кинуться ли за ними вдогонку или присоединиться к ходокам, окружившим этот пятачок поверхности земли, во главе с Симоном, Иван стал выбираться из своего укрытия. Оказалось, что залезть в него было намного легче, чем выбраться. Длинные затёкшие ноги цеплялись за несуществующие выступы, ломило всё тело из-за принятия неестественных поз каждого его члена и каждого сустава. Песок круга тускло светился и едва рассеивал темноту.
Наконец, ноги коснулись пола, Иван с удовольствием прогнулся, потянулся до хруста в костях и повёл плечами, выгоняя из себя мозглость и оцепенение.
Бездумно постоял у призрачного круга, машинально отмечая в нём едва заметные светотени, заткавшие его пространство. Глубоко вздохнул и решил всё-таки податься к Симону. Рассказать, как