Конец Хитрова рынка. Анатолий Безуглов
носового платка от носа, вышел из кабинета.
– Иди куда хочешь! – крикнул я вслед.
Но он уже меня, видимо, не слышал. Я схватил графин, выпил подряд два стакана застоявшейся, тепловатой воды и для чего-то повторил: «Иди куда хочешь!» Потом я свернул самокрутку и закурил.
Что-то теперь будет? Я знал, что Миловский не выносил ссор между сотрудниками, а всего ему объяснять не будешь. Да и не поверит он. Это Ерохин правильно сказал, что веры ему больше. Зачем мне надо было его бить? Ведь он специально меня провоцировал…
Скрипнула дверь. В комнату заглянул делопроизводитель Кудрин, тихий паренек, почему-то носивший полное полевое снаряжение офицера-артиллериста.
– Начальник кличет.
Я шагал по коридору впереди Кудрина. Я понимал, что уж теперь ничего не поделаешь. Все. Свидетелей у меня нет, а у Ерохина свидетель – окровавленный нос. Без стука – Миловский считал эту церемонию антидемократической – я распахнул дверь кабинета и переступил порог.
– Стучать нужно! – остановил меня резкий голос.
Я поднял глаза. За столом Миловского сидел плечистый и, видимо, высокий человек в черной кожанке и недружелюбно глядел на меня хмурыми, слегка косящими глазами. Я нерешительно остановился у двери.
– Сергея Арнольдовича нет? – неожиданно для самого себя робко спросил я.
– Он здесь больше не работает, – коротко объяснил человек в кожанке, по-прежнему разглядывая меня своим холодным, оценивающим взглядом.
Только тут я увидел Ерохина, сидящего на краешке стула у стола.
– Чего ждете? – повернулся к нему новый хозяин кабинета. – Разговор закончен.
Ерохин подскочил как подброшенный пружиной.
– Товарищ Медведев!
– Ну?
Ерохин скомкал носовой платок, сунул его в карман брюк и вытянулся, словно на смотру.
– Осмелюсь доложить, что увольнять меня никак нельзя.
– Это еще почему?
– Розыск останется без единственной служебной собаки, товарищ Медведев!
– Не останется. Собаку реквизируем.
– Невозможно, товарищ Медведев, она никого, кроме меня, слушать не станет! Она…
– Вся Россия слушается, – без улыбки сказал новый начальник, – как-нибудь и с собакой управимся. Что еще?
Ерохин открыл рот, потом снова его закрыл. В таком жалком состоянии своего шефа я еще ни разу не видел.
– Разрешите идти, товарищ Медведев?
– Идите.
Ерохин неслышно вышел из кабинета. На столе лежал его разобранный пистолет. Медведев постучал длинными сильными пальцами по стволу пистолета, подбросил его на ладони и буркнул:
– Больше ржавчины, чем стали. Вот так и все ваше учрежденьице…
Позже я узнал, что, когда Ерохин влетел в кабинет к новому начальнику с жалобой на меня, тот первым делом попросил его показать оружие и, увидев, в каком оно состоянии, тут же распорядился о его увольнении.
– Ноги не устали? Садитесь.
Я сел на тот самый стул, на котором несколько минут назад