Монолог. Инна Манахова
тебе тут яблочки принесла, – пыхтя на ходу, бормочет мама и шуршит пакетом.
– Женщина, вы с ума сошли, какие яблочки! – осаживают ее строгим голосом. – Вашей дочери до вечера ничего нельзя ни есть, ни пить!
– Виноградик купила, – будто не слыша, продолжает бормотать мама. – Но он кислым оказался, пришлось самой съесть. Обплевалась, пока ела! Виноваты эти, с рынка! Я у них виноград брала, попросила самый спелый, а они мне подсунули килограмм дерьма кислющего! Смотрят в глаза и врут! Никогда больше у них ничего не куплю!
– Мамаша, вы замолчите или нет? – прервал ее чей-то раздраженный голос. – Ей нужен покой, оставьте вы ее со своим виноградиком!
– Что значит – оставьте? – возмутилась мама. – Вы же сами меня сюда вызвали! И пропуск мне выписали аж на десять дней! Я вам собачка, что ли? Свистнули – примчалась, пнули – уходи, так, что ли? Я ей вкусненького принесла, порадовать хотела! Ну и врачи пошли! Не приходишь – плохо, прибежишь – опять не так! Вы ее, что ли, кормить тут будете? Знаю я вашу больничную пищу: похлебка да каша на воде! Моя дочь такое есть не станет! Она у меня вегетарианка, между прочим.
– Больше не будет! – усмехнулся кто-то. – Ей теперь нужна белковая пища.
– Я ей шпината наварю! – гордо заявила мама. – Орешки привезу и этот, как его… хумус! Танюша, хочешь хумус?
– До вечера ничего не есть и не пить, – устало повторили маме, разворачивая каталку, которая сначала наткнулась на какую-то преграду, снова причинив мне боль, а затем въехала куда-то, где было очень холодно и тихо.
– Отдельную палату оплатила, – продолжала тараторить мама. – Три с половиной тыщи в сутки, представляешь? Как в санатории или в гостинице! Но там-то удобства, а в этой больнице только деньги дерут, а простыни у них рваные, одеяла вонючие, на окнах штор нет! Хорошо хоть холодильник работает, я проверяла! Завтра загружу его по полной. И одеялко тебе твое привезу, синенькое с рыбками. И шторки наши в клеточку повешу! Чтоб как дома!
– Кнопка вызова сиделки – в изголовье кровати. Как только понадобится помощь, вызывайте, – сухо и бесстрастно сообщили маме и ушли, негромко хлопнув дверью.
– Хамы! – возмущенно выдохнула мама. – Еще и дверью хлопают!
Я закрыла глаза и отвернулась.
– А услуги сиделки здесь вообще стоят целое состояние! – продолжала мама. – Но я всё равно оплатила. Врач говорит, тебе позвоночник по кусочкам собирали, поэтому я к тебе и пальцем не притронусь, а то вдруг хуже сделаю! Сместится там что-нибудь или оторвется, я же себе потом не прощу! Пусть медики тебя пока перекладывают. А я буду следить, чтобы всё делалось как полагается! Не переживай, Танюша, мама тебя в обиду не даст!
Я по-прежнему лежала молча, не поворачивая головы. Хотелось скорее уснуть, но, пока мама тут, о сне и покое нечего и мечтать. Ноющая боль в спине начинала потихоньку усиливаться.
– Кстати, эту дрянь, которая тебя сбила, еще не нашли! – вновь возбужденно заговорила мама, немного переведя дух. – Как ее земля носит, такую сволочь?