Аэропорт. КДП. Борис Конофальский
на то, – отвечает Саблин.
«Краб» – простой, дешёвый и быстрый механизм, раза в два больше ладони. По сути это четыреста грамм тратила на шести ловких ногах. Вещь опасная, бежит быстро, норовит найти любую движущуюся цель и взорваться под ней. Если их немного, отбиться можно, а если много, то дело дрянь. Мало того, они отвлекают от атаки людей, что идут за ними и демаскируют к тому же. Так как противник сразу засекает, откуда ведётся по «крабам» огонь. А что хуже всего, так это то, что они замыкают на себя детонаторы мин. По сути пробивают проходы в минных полях. «Крабы» – это не признак возможной атаки, хотя и такое бывало, «крабы» – это её начало, это первая волна.
– «Крабы», – донесся чей-то крик, и тут же послышался первый выстрел.
У Саблина в пенале помимо картечи был один жакан. Для «краба» лучше картечи нет ничего, но передёргивать затвор и менять жакан на картечь уже нет времени.
Он «выкручивал» разрешение камер на максимум, пытаясь разглядеть быстрых, мелких гадов, сразу подняв дробовик к плечу.
Но ни на песке, ни между камней они не мелькали, вдоль скалы ни одного из них не было видно. Зато вовсю трещали выстрелы правее него. То и дело хлопали негромкие взрывы. Иногда «крабы» просто разлетались на пластиковые куски, а иногда и детонировали. И тут он увидал, как одна за другой встают из дальних вражеских траншей фигуры. Вылезают на песок, Закрываются щитами и идут к нему. Пока далеко, идут не спеша, в полный рост. Пять, семь, десть, двенадцать, семнадцать, много… Дальше он не считает. Много их. Вот и атака. Это уже не крабы. Никто не сомневался, что китайцы попытаются их отсюда выбить. Не могут они допустить, что в цепи их обороны разорвано одно звено.
Это звено – угроза всей их обороне. Вот и погнали отцы-командиры китайцев в контратаку. В бой поднялся полноценный китайский взвод. К казакам шло не меньше тридцати человек. Первый ряд – все со щитами, а второй ряд прячется за первым.
– Радист, – орёт взводный, – проси миномётов по квадратам сорок и сорок «а». Проси мин штук пятьдесят, не меньше, скажи, что тут взвод противника, да ещё с «крабами», и всё это на открытой местности. И сразу кричи ротному, что, если дойдут до нас, мы их не сдержим.
– Есть, – отвечает радист Семён Зайцев.
Тут на камень метрах в пятидесяти от Акима выскакивает первый краб, замирает, ориентируясь, или просто застревает лапой. Аким выстрелил. Картечь разнесла «краба» на части, пластиковые лапы разлетелись по песку. И тут же ещё один выпрыгнул из-за камня, уже не задерживаясь, кинулся строго по прямой к траншее, к Карачевскому и Чагылысову. Снайпер в это время сидел на дне траншеи и настраивал свою драгоценную винтовку, а Володька не видел «краба», что бежал к нему слева. Затвор выстрел. Ещё один механизм разлетелся на части. Карачевский стрелял и стрелял, у него там этих машинок много бегало. Аким помогает ему, когда Володя перезаряжает дробовик. Разбивает ещё двух «крабов».
А снайпер уже распаковал и настроил винтовку. Ставит её бережно на край окопа, смотрит по сторонам, не торопится, словно «крабы» не к нему бегут. И бурчит недовольно:
– Плохое место,