МЕНТ + АГЕНТ. Александр Порфирьевич Богданов
убийство останется нераскрытым. Ты и сам это понимаешь. Я могу отсидеть еще несколько дней, агентов в камере можешь менять сколько угодно, ничего не изменится. Кстати, самогонный аппарат у меня в гараже все-таки изъяли, – Бриедис впервые улыбнулся.
При этих словах Павел почувствовал, что густо покраснел. Ведь он сам передал участковому оперативную информацию о самогонном аппарате для проверки.
– Мне жена передачу принесла, там была записка, – продолжил Бриедис.
– Знаешь, Павел, – вдруг Бриедис обратился к Павлу по имени, – в тысяча девятьсот сороковом году поздней осенью меня завербовали в НКВД и я прошел полный курс агентурной работы. Надо сказать, учили неплохо. Перед самой войной я прошел еще специальный инструктаж и был оставлен как агент НКВД для работы на случай войны. В сорок четвертом году меня завербовала немецкая армейская разведка и несколько месяцев я обучался в немецкой разведшколе. Эти учили не хуже. При наступлении Советской армии в конце войны меня снова оставили на этой территории, теперь уже для агентурной работы в тылу у русских. По окончании войны меня нашли сотрудники МГБ и завербовали для работы в среде местных националистов. Так, что ты этих своих хлопцев из моей камеры забери, они все равно ничего не наработают, – Бриедис как-то резко закончил свой рассказ.
Павел молчал, осмысливая услышаное.
– А за что ты его? – Павел прервал затянувшуюся паузу
– Пусть это останется… Я и так рассказал много. Поверь, он заслужил это, – Павел услышал, как голос Бриедиса все-таки дрогнул.
После услышанного Павлу и самому нечего было сказать, он понимал, что Бриедис следов не оставил и его действительно придется освободить по окончании административного ареста. Павлу очень хотелось еще расспросить Бриедиса о его деятельности во время войны, как его обучали и немцы и русские и, самое главное, – почему же Бриедис оставил следы и улики на месте убийства Круминьша? Но спрашивать Павел не стал, понимая, что Бриедис уже точно больше ничего не скажет.
На следующий день прокурор еще допросил Бриедиса и тот объяснил про следы крови на сапогах и сигаретах. После допроса прокурор был возбужден:
– Паша, неужели мы его не посадим? Ну, подработай еще!
Тут Павел рассказал прокурору о том, что Бриедиса несколько раз перевербовывали и обучали агентурной работе во время войны:
– Он не оставил следов преступления. Профессионально не оставил. Хотя… следы обуви… сигареты… Очевидно, Бриедис не готовился к убийству, что-то у них там произошло…
– Я так чувствовал, что-то не то,– начал прокурор и замолчал.
Молчал и Павел, понимая, что раскрытие этого убийства затянется и, по всей вероятности, останется фактически нераскрытым. Так тоже бывает…
ДВА СЕЙФА
Павел вышел на работу в начале девятого. Рабочий день обычно начинается в девять часов с пятиминутки у начальника милиции. Это служебное совещание только называется пятиминуткой, на самом деле, порой уходит час и более на решение всех