Я.Жизнь. Нина Опалько
Коростылев говорил, что это на крайний случай. А разве сейчас не такой?
Она знает, что делать.
Мишка всегда над ней посмеивался, что она таскает на себе пояс с археологическими допотопными инструментами, который достался ей от отца. А вот гляди же, пригодился. Рука сама тянется к поясу, ловкие пальцы находят мини-пилу. «Щелк» – говорит кнопка, и пространство модуля заполняется звуком работающей пилы. Глаза Мишки в ужасе расширяются, он смотрит на напарницу, на свою руку. И кивает. Потому что выхода нет. Тея у него на глазах дышит черной дрянью. Пусть хоть все конечности ему отпилит, лишь бы унести отсюда ноги.
Хочется зажмуриться, отвести взгляд, но Тея должна все сделать четко. Она подносит пилу к застрявшей руке. Мишка орет. Эти несколько секунд – самые длинные в жизни Теи. Отпиленная рука с глухим стуком падает в ящик, поднимая напоследок черную взвесь. Створки закрываются. Пила летит на пол.
Тея подхватывает напарника, тащит его к выходу, жмет кнопку. Переборки открываются мучительно долго, но закрываются за одно мгновение. Ящик оказывается закрыт в пропускном модуле. Тея хватает со стены портативный ЭР-мост, запускает, бросает на пол. Тянет за собой в сияющий портал Мишку, который заливает все вокруг кровью.
Когда они исчезают, мост с потрескиванием закрывается. Остается сто тридцать седьмой модуль исследовательской станции «Кассини». И закрытый в нем ящик с черной взвесью.
2.
11 декабря 2112 года
Земля, Москва
10 дней до запуска Солнета
Лайк просыпается от звонка и недовольно морщится – можно было поспать еще полчаса. Придется прикорнуть днем, чтобы добрать минималку по сну. Стройный план дня смещается, мозг обрабатывает информацию, перед глазами мелькает смещение расписания. Звонок продолжает настойчиво звучать, раскатываясь по сонному разуму.
– Алло, – сдается Лайк и принимает голосовой вызов, даже не удосужившись глянуть, кто звонит.
– Леха, здорово! – приветствие до тошноты бодрое для шести утра.
– Симка, ты?
– Алексей, – строго поправляет друг, – ну что нам, по пять лет? Давай уже забудем детские клички.
– Как скажете, Максим Александрович.
Макс смеется:
– Ну ты уж совсем не перегибай. Я, собственно, чего звоню…
– Надеюсь, – перебивает его Лайк, – причина у тебя серьезная. Ты разбудил меня на тридцать две минуты раньше будильника.
– Переживешь, – отмахивается Макс, – моя инфа важнее. Вылет переносится.
Лайк ругается сквозь зубы.
– Когда летим?
– Завтра утром.
– Макс, это уже второй перенос. Мы вообще успеем?
– Успеем. Говорят, это последняя догрузка.
– В прошлый раз так же говорили. Что хоть догружают?
– Да шут их знает.
– Клеймо на контейнерах какое? Или еще не подвезли?
– Подвезли, грузим уже, – вздыхает Макс, – сейчас клеймо гляну.
Раздается