Магия шипов. Маргарет Роджерсон
ей жизни. Вы уволены, Харгрув.
– Уорден Финч…
– Наставник, – поправил его Финч. – Если вы забыли свое место, Харгрув, я могу найти вам новое.
С чего это Финч называет себя Наставником?
Воспоминания захлестнули Элизабет, пока она боролась со сном. Пепел. Колокол. Хранители окружают ее с поднятыми мечами, из толпы появляется Финч и хватает ее за руку. Он тащит ее вниз и бросает в эту клетку. Она помнила ярость на его безобразном лице в свете факелов.
Еще она помнила, как что-то влажное засияло на его щеках, когда он отвернулся.
И в тот же момент она пожалела о том, что проснулась. Каждая частичка ее тела изнывала от боли. Синяки покрывали руки и спину, при каждом вздохе ребра впивались в легкие. Но осознание, пришедшее с пробуждением, было гораздо хуже этой боли.
«Он винит меня за то, что произошло». Она не ожидала славы героини, но это?.. А если теперь он – Наставник…
Покусывая щеку, Элизабет заставила себя подняться. Обнаружив, что до сих пор в ночной сорочке, покрытой засохшими чернилами и пятнами ее крови, Элизабет натянула на себя одеяло. Осмотревшись, она не увидела Харгрува, однако Финч стоял за решетчатой дверью камеры. Жестокое выражение проступало на его лице, пока он сверлил взглядом коридор. Одинокий факел горел на стене за его спиной, отбрасывая длинную пугающую тень. Элизабет попыталась вызвать в памяти события прошлой ночи. Почему его лицо было мокрым? Она не помнила, чтобы шел дождь.
И тут истина дошла до ее сознания.
– Вы любили ее. Наставницу, – произнесла она вслух.
Ее голос прозвучал не громче шороха, но Финч развернулся к ней, точно она выкрикнула в его сторону оскорбление.
– Закрой свой рот, девчонка.
– Пожалуйста, – взмолилась она. – Я тоже любила ее. Вы должны выслушать меня.
Слова полились рекой, словно внутри Элизабет прорвало плотину.
– Кто-то освободил Книгу Ока прошлой ночью. Я спустилась вниз и…
Как только она начала кое-как пересказывать события, в которых ей довелось накануне поучаствовать, рука Финча потянулась к мечу. Он сжал рукоять так сильно, что та заскрипела. Элизабет запнулась.
– Ты вечно лжешь, – произнес он. Его глаза были похожи на спинки огромных черных жуков, сияющих в свете факелов. – Вечно создаешь проблемы. После нарушения всех мыслимых правил ты ждешь, что я поверю тебе?
– Я говорю правду! – ответила она, страстно желая, чтобы он прочел это в ее глазах. – Вы можете отослать меня к чародеям, тем более что это сделал один из них.
– Скажи на милость, зачем же колдуну освобождать гримуар, зная, что его уничтожат? Те заклятья теперь потеряны. Нет ни единого шанса восстановить их, а из-за этой потери силы чародеев значительно ослабели.
Он прав. У чародеев не было причин для подобного поступка. Однако она знала, что обоняние не подвело ее. Если бы он только поверил ей…
– Что-то пошло не так прошлой ночью, – выпалила Элизабет. – Ни одного хранителя не было возле Наставницы.