П. А. Стрепетова. Влас Дорошевич

      Она играла Марию Стюарт. Страдающей королевы не было. Играла Адриану Лекуврёр. Блестящей артистки у блестящей артистки не вышло.

      Когда большая артистка-народница бралась изображать королев и блестящих актрис, – это напоминало наивные романы «из аристократической жизни», по 20 копеек.

      «Граф в бархатном пиджаке, туго натянутых серых лосинах и лаковых сапожках вошёл в театр.

      Здесь, сразу было видно, его все знали. Он был, очевидно, постоянным посетителем: все капельдинеры поздоровались с ним за руку.

      Граф прошёл в ложу княгини.

      – Не хотите ли апельсина? – спросил граф, вынимая из кармана фрукт.

      – Почистите! – задорно (непременно, задорно) улыбнулась княгиня.

      Граф принялся ловко чистить апельсин, бросая кожу в кресла с непринуждённостью истинного аристократа».

      Да что королевы и блестящие артистки!

      Простую помещицу в пьесе кн. Сумбатова «Закат» она сыграла плохо.

      Вместо обедневшей барыни получилась торговка.

      Не то, что у неё не было для этих ролей только внешности, уменья держаться. Она не могла вообразить себя королевой, знаменитой артисткой, большой барыней.

      Зато «простая» русская женщина, – крестьянка, как Лизавета и Бессудная, мещанка, как Катерина, – нашли в ней чудную художницу.

      Она рассказывала о той среде, которую знала, любила, жалела и понимала глубоко.