Шипы роз. Серия «Время тлеть и время цвести». Галина Тер-Микаэлян
молодому аристократу дозволено было благоговейно припасть к тоненьким пальчикам. Тэкеле, проследив взглядом за слугой, затворившим за Хуаресом дверь, повернулся к внучке.
– Этот Хуарес просил у меня твоей руки, – сказал он безо всякого выражения.
– Что, пардон? – она со смешком вытаращила глаза.
– У него недурная внешность для белого, – невозмутимо продолжал старик, – и, возможно, он наговорил тебе кучу вздора о своем королевском происхождении. Однако я наводил справки относительно состояния дел его семьи и…
– Дед, – весело перебила его Лиза, – ты меня за дуру считаешь, чтобы за него выйти? Петька, конечно, ничего парень, но все время крестится, надоело уже.
– Что ж, крест – символ их католической веры, – рассудительно заметил Тэкеле, – хотя сам я – правоверный мусульманин и предпочел бы, чтобы мои дети и внуки тоже исповедовали мою веру. Однако твой отец, когда я один раз поднял этот разговор, заявил, что он вообще неверующий. Это и неудивительно – помню, в то время, когда я учился в Москве, верить считалось не меньшим грехом, чем воровать.
– Это все ерунда, дед, история. Сейчас в России кто во что хочет, в то и верит. Я в Москве на Пасху два раза в церкви была, и в католических соборах мне тоже нравится, очень красиво. Только я за верующего замуж не выйду, нудно очень. Петька, например. Собор увидел – крестится, колокольный звон услышал – крестится. Даже перед тем, как меня трахнуть, крестится.
Тэкеле был шокирован. Он чопорно произнес:
– Ты имеешь в виду, что ты с ним…
Лиза слегка смутилась и очаровательно повела плечами.
– Да ладно тебе, дед, что за ерунда – все сейчас так делают. Вообще-то, конечно, нехорошо было мне тебе об этом говорить, извини. Так – сорвалось. Да мне уже этот Педро и надоел – я в опере с одним мальчиком из России познакомилась, его Дмитрием зовут. У него отец дипломат, Дима к нему на лето приехал. Я ему как раз сейчас звонила, когда переодевалась, мы с ним завтра в Романский собор хотели съездить. Так что Хуарес – вчерашний день.
– Гм, – Тэкеле подумал и решил с ней не спорить, – но ты, надеюсь, позаботилась, чтобы никаких последствий…
Лиза весело рассмеялась и махнула рукой.
– Ты что, дед, думаешь, я вчера родилась? Да я уже три года таблетки пью.
– Не только в этом дело. Видишь ли, этот Хуарес имел довольно сомнительные связи. Его прежняя подруга была наркоманкой, его брат – гомосексуалист.
– Голубой? Круто! А он мне даже не рассказал! Не волнуйся, дед, СПИД – это страшные сказки для плохих детей. Да ладно, не расстраивайся из-за этого Петьки – хочешь, я его завтра же пошлю подальше?
– Да, кстати, – вспомнил вдруг Тэкеле, – назавтра ничего не планируй, потому что завтра мы с тобой вылетаем в Германию к твоим родителям.
Лицо Лизы вытянулось.
– В Германию? Но почему? Я же еще неделю