Африканская тетрадь. Или по дороге в Париж. Василий Михайлович Нестеренко
сделать. Он как психотропный заряд ещё не выветрился из памяти и порой выручал меня в отношениях с дамами и друзьями.
– Пантелей, вы не стесняйтесь – пейте сами, а я вам составлю компанию как собеседница.
Прошлым летом в кабинете ТВ-студии журналистка Елена Р* со мной общалась на ты. Ох уж, эти женщины…
Самое время вспомнить ту мистическую историю семилетней давности. И я рискую. В степи начинает светать. За окном – начало лета. По мере рассказа, она гибко разворачивается в мою сторону, подперев полусжатыми в кулачок длинными пальцами левой руки мудро улыбающийся бледный овал лица тридцатилетней метиски. Огромные карие глаза выражают неподдельный интерес. И я, боясь потерять это азиатское состояние заклинателя змей, в такт колёсам, вытягиваю – нота за нотой – нехитрую мелодию своего повествования.
4. Рассказ
– Лена, а вы верите, что всё в жизни давно за нас решено? В судьбу? – Нет, скорее не верю. Судьбу можно менять. Было бы желание.
– Хм, возможно. Но только у меня сейчас такое чувство, будто еду получать должок.
– Это как это? – она игриво выразила заинтересованность.
– Я однажды отказался от приличной суммы. Ситуация так сложилась.
Десять лет прошло.
В девяносто восьмом ехал к родне в Питер. Заодно и денежки в эрмитажной лавке за сувениры получить надо было. Инфлированные. Ноябрь-месяц. Обвал рубля. Захожу в сберкассу в Москве на Болотной. Народу почти никого. Доллары уже втрое подскочили. У меня же на книжке пятьсот деревянных завалялось. Беру в окошке жетончик, подхожу к кассе. Жду. Смотрю, что-то кассиры засуетились. Стою у кассы один. Спрашиваю:
«Почему так долго, девушки?»
Мне из-за стекла – Сейчас вам сразу всю сумму соберут и вынесут.
Я удивился, но молчу. Пятьсот рублей собирать… по пятачку, что ли? Потом смотрю; из подсобки на подносе выносят вдвоём гору полусотенных в пачках. И – в счётную машинку первую: 200 бумажек: бдынь. Ляп-ляп-ляп! – машинка пересчитала. Опять обклеили крестиком – подают. Пачка пухлая; еле просунулась в окошечко. А у меня в мозгу тоже счётная машинка включилась: вся жизнь перед глазами. Стою, про себя думаю: влезут-не влезут? Тысяч 20, если пересчитать в зелёных. Вроде влезут. Со мной рюкзак и в нём пустая сумка. Керамику только что сдал под реализацию на Старом Арбате. Прикидываю: так, на подносе килограмм 6: по 3 в каждую ёмкость. А что дальше? Ну, выйду, схвачу частника и – до ближайшего метро. А там – на скорый и в Питер. И пусть похнычет какой-нибудь мафиози из-за не по адресу улетевших денежек. А вдруг он эту милую девушку прибьёт за её оплошность? В общем – каша в голове. Сомнение. Но я уже был готов эти деньги взять и смыться. Ведь столько лет на грани нищеты – и никакой надежды.
Потом присмотрелся: ёлы-палы!: мой паспорт рядом с жетоном возле кассира. Чёрт меня дёрнул подсуетиться. Не просили же. Жетона было достаточно.
Значит, теперь надо будет скрываться;