Инкарнация. Александр Федосеев
никого и ни за что.
Александр Николаевич встал и, сунув в его мешочек деньги, вернулся на своё место у окна.
– Одет безвкусно, но чисто и аккуратно, – отметил он. – Значит, есть кому ухаживать за ним. Игра простого деревенского парня, возможно, когда-то первого парня на деревне. Игра измученной русской души, умеющей боль и горечь жизни обращать в личное веселье.
И тем не менее ему показалось, что между этим незрячим гармонистом и японской пианисткой имеется что-то общее. Что-то неуловимое связывало их в его сознании. Ему захотелось продолжения музыки. Он встал и пошёл за слепым гармонистом. В соседнем вагоне было шумно, и даже игра гармониста не повлияла на общее настроение. Народ в центре вагона смеялся и урчал в удовольствии от наблюдаемого им зрелища.
Совсем молодой дог серой масти, крутя головой, бросался на стену вагона, неистово скребя по ней лапами. По стене же то метался, то замирал, чуть вибрируя солнечный зайчик. У противоположной стены сидел парень с зеркальцем. Глупый пёс, отскочив, вновь и вновь набрасывался на живое, весёлое пятнышко, пытаясь зацепить его.
Александру Николаевичу стало жаль пса:
– Дуралей, – подумал он, присаживаясь на свободное место, наблюдая за собакой и людьми. – Однако какая прекрасная метафора. Если разобраться, чем же мы-то, все те, кто сейчас смеётся над псом, лучше него? Меня-то, например, что влечёт? Такой же солнечный зайчик. Иллюзия. Очередная иллюзия. Можно потрогать и только. «Когда я тебе нужна, я всегда твоя» – вспомнил он строку из давнего письма Зои. – Ты нужна мне, сердце моё. Ты мне очень нужна. И никто мне тебя не заменит.
Когда он вышел из вагона, было около шести вечера. Уже начинало темнеть, когда он подошёл к её дому. Окно кухни своим неярким, тёплым светом выделялось среди всех окон дома. Александр Николаевич не торопился войти. Он сел на скамеечку напротив окна и стал ждать, не появится ли в окне её силуэт. Но силуэта все не было и не было, и тогда он, справляясь с волнением, решительно вошел в подъезд и направился к её двери. Нажал на кнопку звонка и стал слушать. За дверью послышалось движение, еле слышный голос спросил: «Кто?»
– Зоя, это я, – сказал он.
Дверь сразу же открылась. Перед ним в домашнем халате, с распущенными волосами и в тапочках стояла Зоя. Как только он переступил порог, она сразу же бросилась ему на шею. После поцелуев они некоторое время молча смотрели друг на друга. Она предложила ему раздеться. Он снял куртку, и она повела его в комнату.
Комната была достаточно просторна. По сторонам большого окна, задёрнутого шторой, стояли высоченный кактус и лимонное дерево. У дивана – два кресла и небольшой столик с цветами в красивой стеклянной вазе. Книжная полка с книгами до самого пола. На стене небольшой акварельный этюд церквушки у реки. На полке стояли иконы. Всё было просто, аккуратно и по-родному мило.
– Присаживайся, – сказала она, указав ему на кресло, по-прежнему не отрывая от него глаз. – Сколько же мы не виделись?
– Лет десять.