Турбулентность. Серия «Время тлеть и время цвести». Галина Тер-Микаэлян
я заключительная книга серии ВРЕМЯ ТЛЕТЬ И ВРЕМЯ ЦВЕСТИ. О том, что ранее происходило с ее героями, можно узнать, прочитав предыдущие книги серии: АХИЛЛЕСОВА ПЯТА, КРУШЕНИЕ НАДЕЖД, ИСТИНА УБИВАЕТ, ДНИ КРУТЫХ и В ПОГОНЕ ЗА МИЛЛИАРДОМ.
Глава первая
Лоренс Тэкеле неподвижно сидел у открытого окна большой московской квартиры, бывшей коммуналки, – как раз там, где когда-то стояла кровать бабы Доси. Он вслушивался в шум оживленных столичных улиц и следил глазами за непрерывным потоком спешащих куда-то людей. Смутными и хронологически не связанными между собой обрывками в его памяти вставали воспоминания почти сорокалетней давности.
В то время и сам юный Лоренс, студент Университета дружбы народов, был частью подобной толпы – спешил на лекции и семинары, зубрил медицинские термины, от которых ныла голова, толкался по утрам в жуткой транспортной давке и мерз на остановках, ежась под белыми хлопьями снега. Ночами же его, озябшего от непривычного для уроженца Малави холода, согревали горячие объятия Веры Трухиной. И происходило это, как ему помнилось, в соседней комнате, где теперь возбужденно спорили его родственники.
До него отчетливо доносилось каждое слово, и он внезапно подумал, что баба Дося также хорошо могла слышать, как они с Верой занимались сексом. И еще баба Дося наверняка слышала, как однажды он, Лоренс, в отсутствие Веры и ее матери привел сюда веселую белобрысую девчонку с пухлым задом. Та три часа весело кувыркалась с ним на диване и, не стесняясь, громко повизгивала от удовольствия. При этом воспоминании крупнейший меценат африканского континента господин Лоренс Тэкеле с гордостью улыбнулся – тогда, много лет назад, горячие русские девчонки млели от его прикосновений. Когда же белобрысая толстушка ушла, и он вышел на кухню попить воды, баба Дося с хитринкой в глазах угостила его огурчиками собственного засола. И какие же это были огурчики – в самых знаменитых ресторанах Парижа, Лиссабона и Нью-Йорка Лоренс никогда не едал ничего подобного! Он был просвещенным человеком, но порою в мозгу нет-нет, а мелькала мысль: наверняка русская старуха была колдуньей – потому и знала неведомый остальному миру секрет засолки огурцов.
Тэкеле закрыл глаза, и внезапно во рту у него возник неповторимый вкус, а комнату наполнил сводящий с ума запах солений и маринада. Ощущение было столь потрясающе острым, что он вдруг подумал:
«Интересно, разболтала потом баба Дося Вере о блондинке или нет? Скорей всего, разболтала, но Вера не стала устраивать скандала – она в то время уже была беременна, наверное, надеялась, что Лоренс женится на ней и останется в СССР»
Хотя с какой стати ей было на это надеяться – уже достаточно пожилой белой женщине? Ему, Лоренсу, совсем еще молодому человеку, нужны были горячие девчонки, Вера и сама это понимала. Она не стала упрекать его и тогда, когда он решил ехать на родину. А ведь можно было забрать с собой и ее, и маленького Тедди – почему это пришло ему в голову только теперь? Наверное, из-за присущих европейцам нелепых взглядов на брак, которых он, Лоренс Тэкеле, сам придерживался в далекой юности. Увез бы Веру с Тедди, а в Малави потом взял бы себе еще двух-трех молодых жен. Вера была прекрасной женщиной, она не стала бы из-за этого поднимать шум, как сучка Дениза. Проклятая Дениза, почему она встретилась на его пути?
При мысли о своей первой жене Лоренс Тэкеле, как всегда, ощутил бешеную ненависть. Тварь – она сумела настроить против него даже его любимого младшего сына Родерика! Полгода назад Тэкеле просил юношу приехать к нему в Лиссабон – он считал, что Родерику следует продолжить образование, чтобы потом вместе с отцом и старшим братом Теодором возглавить семейный бизнес. Однако Родерик отказался ехать и, чувствовалось, что он сильно напуган. Наверняка Дениза, которая имела большое влияние на юношу и его мать, внушила им, что Лоренс хочет расправиться с младшим сыном так же, как расправился со старшими.
Чтобы смягчить отказ, Родерик послал отцу почтительное письмо, объяснив, что в настоящее время не сможет приехать из-за болезни матери. К письму была приложена фотография Родерика с двумя младшими сестрами на фоне их малавийского коттеджа. Одна из девчушек лукавым взглядом и хорошенькой оживленной мордашкой чем-то напоминала Лизу, но Тэкеле даже не помнивший имен своих дочерей, был так разгневан отказом сына, что разорвал письмо и швырнул фотографию в мусорную корзину. Именно тогда он решил лишить Родерика наследства и составил новое завещание, в котором все свое имущество оставлял Теодору и любимой внучке Лизе.
Своего внука Геннадия, старшего брата Лизы, старик не выносил – мальчишка был ленив, туповат и ко всему прочему, полагая, что дед совершенно позабыл русский язык, называл Лоренса в его же присутствии «черной задницей». Тэкеле ни разу не подал виду, что понял, но внес в завещание условие: из той доли наследства, что Теодор получит от отца, он не сможет оставить старшему сыну ни единого цента. Конечно, Тэдди был еще довольно молод, но и ему предстояло когда-нибудь отойти в мир иной, поэтому Лоренс Тэкеле полагал, что по естественным законам природы все его имущество когда-нибудь станет принадлежать Лизе. Неожиданная трагедия перечеркнула все