Красные камни Белого. Вадим Панов
воинов, сколько там будет. И не задерживайся.
Глава 3,
в которой Грозный удивляет умениями, а Вандар и Осчик движутся к цели
– Как твои ноги?
– Нормально.
– Точно?
– Точно, точно… – Свечка улыбнулась и усталым жестом поправила упавшую на лоб прядь прямых волос. Девушка была подстрижена «под мальчика», в строгом соответствии с последними веяниями анданской моды – длинная челка, короткий затылок, и теперь, ухитрившись более-менее привести прическу в порядок, выглядела гораздо лучше, чем при первом знакомстве. – Если заболят, я скажу.
– Это не шутка.
– Я знаю. – Улыбка у Свечки получалась задорной и заразительной, она даже не улыбалась, а делилась хорошим настроением, даря окружающим частичку душевного тепла. – И еще я тебе благодарна. Давно хотела сказать, да случая не было.
– Не за что, – хмыкнул Грозный.
Путешествовать по горам в негодной обуви – последнее дело: собьешь ногу, сразу превратишься в обузу, и неизвестно, как спутники на эту неприятность отреагируют. Каблуки дорожных ботинок Куги и Привереды оказались невысокими, при должной осторожности девушки могли справиться с трудной дорогой, а вот со Свечкой так просто не получилось. Доставшиеся ей башмаки оказались на два размера больше, чем требовалось, и Грозному пришлось изрядно потрудиться, чтобы подготовить девушку к походу.
– Можно вопрос? – осведомилась Свечка, когда они по камням перебрались через узкий ручей и, дожидаясь спутников, остановились на противоположной стороне.
– Можно, – суховато отозвался Грозный.
Девушка вновь поправила челку и улыбнулась, на этот раз игриво:
– Почему ты обо мне заботишься?
Она знала, что Грозный видел ее обнаженной, и знала, что хороша. Даже тогда, перепуганная, грязная, только что вывалившаяся из Пустоты, она была хороша: длинные ноги, упругая грудь, ни грамма лишнего жира на бедрах и боках. Свечка прекрасно понимала, что все мужчины отметили ее красоту, и ей было интересно, как ответит на неудобный вопрос Грозный? Ведь он, в отличие от Рыжего и Тыквы, ни разу не бросил в ее сторону ехидную ухмылочку.
Свечка хотела смутить Грозного, потому что пропустивший удар мужчина становится легкой добычей, однако ее надежды не сбылись.
– Ты оказалась в самом уязвимом положении, – объяснил Грозный, бесстрастно изучая задорную улыбку девушки. – Ты могла пропасть.
«А ведь он мог ответить романтичнее…»
Улыбка осталась по-прежнему игривой, однако огоньки в глазах стали тускнеть.
– Неужели?
– Ты – девушка из большого города, Свечка, ты не приспособлена к прогулкам по горам и не умеешь выживать с помощью того, что у тебя есть. Предоставленная самой себе, ты стала бы обузой, стала бы молить о помощи, выть, плакать, взывать к совести и тем вызывать у спутников ярость и раздражение. Нет сомнений, что в конце концов ты вывихнула бы ногу или сбила ее, и тебя с радостью бросили бы под ближайшим деревом, пообещав прислать помощь.
Спокойствие и даже равнодушие, с которыми Грозный произнес свою небольшую речь,