Ричард Длинные Руки – гроссфюрст. Гай Юлий Орловский
зароем мы.
– Но доспехи и оружие собери, – предупредил я.
– А как же? – изумился он. – Это боевые трофеи по праву войны! Родня получит раздетые трупы.
– Над каждым вели поставить крест с надписью, – распорядился я. – Все-таки знатные лорды. Если родня возжелает перезахоронить – нам работы меньше.
Он посмотрел с укором.
– Ваша светлость, не становитесь таким хозяйственным.
– Почему?
– Вы же рыцарь!..
– И что?
– Рыцарь не должен быть похож на купца.
Я вздохнул.
– Как вы правы, дорогой друг… Вот только все время помню, что в масштабах королевства потери в экономике всего на процент – снижение валового продукта хрен знает на сколько!
Он посмотрел на меня с испугом.
– Боже правый, чем у вас только голова занята!
– Смотрите и трепещите, – сказал я. – Вот попадете на лестницу, ведущую к власти, посмотрим, какой купец из вас получится!
Он торопливо перекрестился, поплевал через левое плечо, взялся за амулет на шее, а другой рукой свернул кукиш и потыкал в пространство.
Ливень ушел, однако небо осталось низким и тяжелым со свисающей бахромой мокрых туч. Ночь наступила влажная и липкая, я велел пожарче разжечь все камины во дворце, однако сыростью пропитан даже камень стен, мерзко, дождь за окнами то снова начинается, то отступает, перекаты грома медленно уходят к горизонту, затем усиливаются, угрожающе сверкают сквозь толщу туч багровые зарницы…
Последние недели без сна и отдыха наконец-то обрушились, как подтаявший ледник, я добрался до королевских покоев на полусогнутых, рухнул на ложе и тут же, едва опустил голову на подушку, провалился в глубокий сон, как в бездонную пропасть.
Когда поднял тяжелые, как чугунные, веки, в комнате уже светло, за окном блестит умытое солнышко, а у двери беспокойно ерзает в кресле сэр Вайтхолд. Возле него смирный мальчик в придворной одежде, хорошенький и белокурый, с кокетливым золотым поясом, что значит – придворный паж.
Я повернулся и уставился на обоих ошалелыми глазами. В голове еще грохот копыт, воинственные кличи, и хотя уже соображаю, что я вот лежу без штанов, но часть моего сознания еще скачет на коне, визжит и вздымает меч, воодушевляя соратников.
– Сэр Вайтхолд, – сказал я сипло.
Он вскочил и поклонился.
– Ваша светлость…
– Что, – прохрипел я, – уже в самом деле утро?
– Самое настоящее, – похвастался он, словно сам его сотворил. – Полная победа!.. Везде и во всем. Потому вы и вот так наконец-то… как бревно. Наверное, и чувствуете себя им? В самом деле надо отоспаться.
Я смотрел на него, старательно фокусируя взгляд. Побитое в схватках тело просится полежать еще, кровоподтеки сошли, но смертельная усталость еще не выветрилась, затаилась, напоминает, что после такой встряски полдня бы в горячей воде, и чтобы могучие женские руки разминали мышцы и разгоняли кровь.
Он спросил осторожно:
– О чем задумались, ваша светлость?
Я