Куклы мадам Баттерфляй. Роберта Вустерова
выползает из-под ноутбука. Ему приключения нужны. Новые друзья, девчонка какая-нибудь с глазищами. Чтобы влюбиться без взаимности.
– Ну что ты говоришь! Он еще маленький.
– Хорош маленький – тринадцать стукнуло.
– Совсем недавно.
– Ты слишком над ним трясешься. В его возрасте из дома сбегают, опасностей ищут. Вот ответь мне как профессиональный психолог: тебя не напрягает, что он растет ботаном?
– Как профессиональный психолог я считаю, он не робкий. Замкнутый немного, стеснительный, но это не значит, что слабый.
– Согласен. Слабому не под силу полгода уперто писать сценарий компьютерной игры.
– Слабому давно бы надоело.
– Ну что, решено? Жаль, конечно, что праздник пропустим. Но сама понимаешь – нам нужно туда съездить и увидеть все собственными глазами. Чай, не корову покупаем.
– Хорошо, уговорил, – улыбнулась мама Иванова. – Но знай, если с ними случится хоть какая-нибудь микроскопическая ерунда, я умру. И потом никогда тебе этого не прощу.
– Договорились, – улыбнулся в ответ папа Иванов.
***
Человек, получивший в наследство Черные Кубики, бросил голубям последнюю горсть семечек и смял бумажный кулек. Часы на городской башне показывали половину двенадцатого. Пора возвращаться.
Он хорошо погулял сегодня, еще раз все обдумал. Ему всегда отлично думается на ходу. Если братья-разбойники не подведут, в субботу он уедет из этого города навсегда.
Дело сорваться не может. Все рассчитано по минутам и по шагам. Братья-разбойники свои инструкции зазубрили наизусть, специально проверял. Кто, где, во сколько – оттарабанивают, как пятиклассник таблицу умножения. Часы их тоже сам завел и сверил. Времени на основную операцию более чем достаточно. Хотелось бы, конечно, иметь на руках оба кубика одновременно, но тут ничего попишешь. Лучше обойтись без истерики и обмороков. Ну, подумаешь, пробежится младший лишний раз по городу – только здоровее будет. Движение – это жизнь.
Мужчина, поднялся со скамейки, посмотрел по сторонам.
Ему нравился этот маленький город на юге России. Вообще-то он мог поселиться где угодно. Не в Москве, конечно, нет. После того как он не справился со своей злостью и совершил необдуманный поступок, Москва для него закрыта. Он мог жить, например, в Самаре или Архангельске. Где-нибудь на Урале или в Сибири. Но он любил тепло и ненавидел снег. Любил ходить пешком и не выносил пробки на дорогах. Он не поехал на Урал. Он поселился в городе, который из конца в конец можно пройти за час. В местечке, где на улицах вместо берез растут абрикосы и грецкие орехи. Где лето начинается в апреле, а заканчивается в октябре. Где днем люди плотно задергивают на окнах шторы, чтобы в полумраке отдохнуть от солнца. И где все друг друга знают, а любая новость распространяется со скоростью пожара в сухом сосняке. Вот почему очень скоро придется отсюда уехать.
Ему хорошо жилось в этом городе и будет жалко с ним расставаться. Даже со всеми выходками одного несносного существа ему жилось в этом городе просто замечательно.