Человек и его подобие. Влас Дорошевич

Человек и его подобие - Влас Дорошевич


Скачать книгу
века, – человека приветствовала вся природа.

      По пути его на земле вырастала трава, чтоб человеку не жестко было ступать.

      Когда человек проходил мимо, зеленые лужайки улыбались ему цветами.

      Солнце грело человека, а пальмы расправляли свои листья, когда человек садился отдохнуть в их тени.

      Птицы хором гремели самые лучшие песни при его приближении.

      А маленькие воробьи и трясогузки скакали впереди и кричали:

      – Человек идет! Человек идет!

      Бананы протягивали ему свои плоды:

      – Не хочешь ли ты есть?

      И, завидев человека, на кокосовой пальме спешил созреть плод и упасть к ногам человека.

      Робкие серны выглядывали из-за лиан, чтобы посмотреть на человека.

      Человек был скромен и застенчив.

      Он думал, – так как Магадэва дал ему беспокойную, пытливую мысль, – он думал:

      – За что мне все это?

      Он старался не ступать по траве, которая вырастала на пути, – потому что, касаясь этой травы, краснели его ноги. Его уши краснели, когда раздавались гимны птиц. Краснели руки, когда он дотрагивался до бананов и кокосовых орехов, падавших на его пути.

      Он потуплял глаза, чтоб не видеть воробьев и трясогузок, скакавших впереди него и кричавших:

      – Человек идет! Человек идет!

      Потупив голову, боясь дышать, он проходил мимо лужаек, на которых в честь него расцветали душистые цветы.

      И боялся глядеть по сторонам, чтоб не увидать любопытных и восхищенных взглядов спрятавшихся в лианах пугливых серн.

      Он стыдливо и с замешательством думал:

      – Чем я заслужил все это?

      А цветы продолжали расцветать при его появлении, пальмы расправлять свои листья, когда он садился под ними, маленькие воробьи и трясогузки озабоченно скакать впереди и всех предупреждать:

      – Человек идет! Человек идет!

      Пугливые серны не переставали любоваться им своими прекрасными глазами. Тогда человек подумал:

      – Они видят меня и воздают почести. А я не понимаю, за что. Быть может, это потому, что я не вижу себя? И человек стал думать:

      – Как бы мне увидеть себя? Что во мне достойного таких восторгов?

      Заснувший пруд отражал в своей блестящей глади деревья и цветы, росшие на берегу, синее небо и белые, плывшие по небу облака. Человек сказал себе:

      – Вот!

      И с вопросом наклонился над спящею блестящею гладью воды. И вода ответила ему:

      – Ты прекрасен!

      В воде отразилось лицо, полное пытливой мысли, и глубокие глаза, горевшие огнем. Человек отшатнулся и сказал:

      – Теперь я начинаю понимать! Это не глупый воробей, не трясогузка. Воде можно поверить. Вода не станет лгать. Ведь не лжет же она, отражая небо, облака, деревья и цветы.

      Он снова наклонился над водой и долго смотрел на лицо, ему новое, до сих пор незнакомое.

      Конец ознакомительного фрагмента.

      Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

      Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

      Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

      Примечания

      1

      «Русское слово», 1903, No 37, 6 февраля. Печатается по изданию: В.М. Дорошевич. Собрание сочинений, т. IV. Литераторы и общественные деятели. Вошла в Рассказы.

      Одновременное посвящение легенды А. М. Горькому и его раннему последователю, писателю Скитальцу (С. Г. Петров, 1869—1941) вызвано следующими обстоятельствами.

      19 декабря 1902 г., на следующий день после состоявшейся в Художественном театре премьеры пьесы Горького «На дне», Дорошевич выступил в «Русском слове» с восторженной рецензией, в подзаголовке которой поставил – «Гимн Человеку», а эпиграфом избрал монолог Сатина о Человеке. Дорошевичу дорога горьковская мысль о том, что жертвы общественного порядка не «маленькие», ничтожные, никуда не годные люди, а зачастую личности, достойные совсем иной участи, обладающие ценными задатками – ума, больших чувств, духовных исканий и порывов, хотя все эти возможности и придавлены:

      «И когда Сатин, бывший арестант, шулер, в ночлежном дому, поднялся со своим тостом: – Выпьем за человека, барон!

      Вы, зритель, почувствовали, что он, бывший арестант, шулер, ночлежник, выше вас в эту минуту и умственно и нравственно.

      Потому что в вас человек спит, а тут человек встал, поднялся во весь свой рост, во всей красоте мысли и чувства» (Собр. соч., т. IV, с. 41). В другом, оставшемся неопубликованным отзыве на пьесу, написанном в марте 1903 г. в связи с появившимися в печати


Скачать книгу