Западня. Анна Малышева
Милена. – Неужели не знаете?! Она играет одну из самых главных ролей!
Среди актеров возникло замешательство. Они переглядывались, слегка пожимали плечами. Двое извинились и отошли – им нужно было повторить роли. Девушка, которая играла гейшу, вежливо сообщила:
– Главные женские роли играем мы. Мы – трое. Я играю гейшу, Лена – О-Цую, Оксана – призрак… Да, есть еще одна большая роль, но служанку играет Наташа – она вон там сидит, видите? Причесывается… И еще у нас довольно большая массовка. Но второй Ольги больше нет. Есть только одна, та что на сцене. Она играет парикмахершу.
– И в спектакле пятнадцатого мая она тоже не играла? – глуповато уточнил Михаил. Он уже понял, что попал в неприятную ситуацию. Милена была красная, как помидор, и старалась не смотреть ему в глаза.
– Да нет же! – нетерпеливо воскликнула «гейша». – В программке указаны имена всех актеров. Вы почитайте, а нам нужно гримироваться.
Михаил пересел с первого ряда на третий. Милена робко примостилась рядом и заглянула в программку.
– На, посмотри, есть здесь твоя сестра? – грубовато спросил Михаил.
Она прочитала длинный список имен – всего около двадцати – и молча вернула программку.
– Нет? – уточнил он.
– Нет, – прошептала Милена.
– Что же это значит? Она вообще здесь не занималась?
– Я сама видела пропуск в этот театр, – сдавленно ответила девочка. – Не может быть, она была здесь! Ну, а горбунья? Ольга мне описала ее! Не могла же она такое придумать! А пьеса?! Она мне рассказала, что это что-то про любовь, японское. Нет, нет, она тут занималась!
Михаил наконец принял решение.
– Ну, вот что, – сказал он. – Иди и побеседуй со всеми здешними Наташами. Сама говоришь, так звали ее подругу. Может, и правда, была у нее такая подружка. Может, кто-то и вспомнит твою Ольгу. А вообще, мне это уже сильно не нравится. Получается, она твоим родителям все время врала.
Он пожалел о последних словах – Милена сжалась, будто упрек относился к ней, а не к сестре. Встала и отправилась общаться с актрисами. Михаил тем временем читал программку. Его заинтересовал текст на обороте, кратко излагающий содержание пьесы. Молодой самурай засыпает во время прогулки, во сне встречает дочь знатного безумного господина и влюбляется в нее. Однако сумасшедший вельможа на его глазах убивает девушку, и в этот момент самурай просыпается. Наяву он встречает гейшу с лицом погибшей девушки, а та из честолюбия дает своим дружкам слово соблазнить молодого самурая. Они встречаются по ночам, и девушка всякий раз приходит к нему с шелковым фонарем в руке. После каждой такой встречи юноша все больше чахнет, он уже близок к смерти. Выясняется, что его посещает вовсе не гейша, а дух из загробного мира. Чтобы выжить, ему нужно отказаться от любви мертвой девушки, но он предпочитает умереть в ее объятьях.
В самом конце программки излагалось предание, связанное с самой пьесой. Оказывается, в японском театральном мире она считалась проклятой, подобно «Макбету» в английском театре. Эта легенда