Метро 2035: Питер. Специальное издание. Шимун Врочек
Помню, он спокойный был. Не нервничал, не дергался, только на часы смотрел. Как автомат. Посмотрит на часы, потом туда, где «герма» – и дальше сидит. Я вот все думаю – чего он ждал-то? Что это окажется учебная тревога?
– Если так, он был не единственный. – Евпат вздохнул. – Я тоже надеялся, что это учебная тревога.
Когда прошли тридцать дней, начались депрессия и паника. Так бывает, когда пациенту объявляют смертельный диагноз, и начинается по списку: отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие неизбежного конца. Вручную открыли аварийный выход, отправили наверх двух добровольцев. Они не вернулись. Отправили пятерых. Один вернулся, истекая кровью, и доложил: наверху ад. Счетчики зашкаливают. И помер. Поднесли к его телу дозиметр – тот орет как резаный.
– …хаос начался. И в этот момент появился Саддам, – сказал Водяник. – Великим его в метро прозвали, а до Катастрофы он был то ли сантехником, то ли прорабом на стройке… то ли вообще капитаном запаса – история о том умалчивает. Несомненно другое: бывший капитан быстро взял в свои руки метро – и крепко взял, не шелохнешься.… Когда он приказал вновь закрыть «гермы», приказ был выполнен…
Ба-даммм. Ноги подогнулись.
Иван понял, что если не пойдет к себе, то заснет прямо здесь, на голом полу.
– В «Монополию» играть будешь? – услышал Иван за стеной палатки громкий шепот. – Чур, я выбираю!
– Тихо вы, придурки. Фонарь у кого?
В большой палатке для подростков ночь явно была нескучная. Им вроде положено спать без задних ног? Иван покачал головой. «Самый здоровый и крепкий сон у меня был как раз в этом возрасте. А еще я мог двое-трое суток подряд не спать. И быть в форме».
Попробуй сейчас такое. Иван пошел было к южному торцу станции, но вдруг услышал:
– Стоять, гад! Пароль!
Мгновенная оторопь. Иван резко повернулся, вскинул автомат…
– Спокойно, – сказал Пашка, нагло улыбаясь. – Свои.
Бух, сердце. Бух.
– Пашка! – Иван опустил «калаш», выпрямился. От прилива адреналина заболело в груди. – Блять.
– Ну и видок у тебя. – Пашка сидел на полу. Бочонок с пивом стоял рядом – хороший, кстати, бочонок, примечательный. Белый, глиняный, литров на пять. С вылинявшей наклейкой, но еще можно разобрать надпись и рисунок. «Кëльш», прочитал Иван. И где Пашка его раздобыл? Двадцать лет выдержки – для вина и то много, а для пива так вообще.
– Какой?
– Ну, такой… жениховский. – Пашка негромко засмеялся. – А я тебя искал, между прочим. Целый вечер по станции мотался – никто тебя не видел. Сазон тоже.
Иван помолчал.
– Я на «Приморскую» ходил, – сказал наконец.
– Да ну? – Пашка мотнул головой. – Че, серьезно? Ты за подарком мотался, что ли? Во дает. Нашел?!
«Кое-что нашел», подумал Иван.
– Завтра увидишь. Нечего тут.
– Сволочь! – Пашка вскочил. – Я для него… А он! – Вспомнив о Кате, Пашка снова помрачнел. – Да-а. Ты когда определишься, кто тебе нужен?
– Я