Моя Мерлина. Анастасия Головачева
за бутылкой, а я сидел в растерянности. Лишь Мерлина была абсолютно в себе, непринужденна и легка, она шепнула мне на ухо:
–Он расстался с девушкой.
–Я бросил ту, которую любил, – в подтверждение слов Мерлины объявил Роман.
–Артур,– лишь смог вымолвить я, посчитав, что стоит, все же, представиться хозяину квартиры, несмотря на неловкую ситуацию.
Но парень лишь отмахнулся, взял наполненный стакан из рук подоспевшего Льва и принялся пить.
Все за столом были напряжены, Роман опять окунулся в себя, смотря в пустоту. Казалось, он видит где-то там какой-то фильм, срежиссированный им самим, и не хочет от него отрываться. Одна лишь Мерлина постаралась вернуть непринужденную обстановку и продолжила болтать ни о чем и обо всем. Постепенно все остальные поддались ее влиянию. Но я сумел понять, что это произошло не от того, что она умела так хорошо завладевать чужим вниманием, а лишь потому, что все решили, что не стоит отвлекать молчащего юношу своим вмешательством в его внутренний мир. Особенно он волновал Веронику и Льва. Казалось, как мой мир и мир Киры крутятся вокруг Мерлины, так и их миры крутятся вокруг Романа.
Мы разговаривали под звон бокалов, фонила музыка, чаще всего играл джаз. Мне было удивительно и приятно, что молодежь разбирается в этом направлении, ведь я сам его очень любил. Лев иногда отвлекался на то, чтобы наполнить стакан Романа. К тому моменту, как владелец квартиры пришел в себя, я был уже изрядно пьян. Да и он тоже. Ясность ума сохранила Вероника, как мне могло показаться. А все остальные были хороши…
Наконец Рома переключился на буйства и веселья, став центром компании. Многого я не помню, к сожалению, сознание после перемены настроения Романа быстро ушло восвояси. Но было весело. По крайней мере до того момента, как я почувствовал, что меня тащат по грязному полу и укладывают на что-то мягкое, красное, видимо, кресло-мешок. Да, я уснул, что называется, мордой в стол.
Приходить в себя я стал от совокупности причин: во-первых, яркий солнечный свет буквально избивал мои закрытые во сне глаза, во-вторых, меня кто-то упорно пытался растолкать, в-третьих, стук каблуков и недовольные возгласы какой-то женщины колотили по ушам, отдавая прямо в больную голову. Свет бил в глаза, потому что с улицы в квартиру зашло во всю разбушевавшееся утро понедельника. Растолкать меня пыталась Мерлина, которая сама проснулась пятью минутами ранее. А недовольство высказывала мать Романа. Когда я присел в этом мешковатом кресле, ее взгляд пал на меня. Это была стройная женщина в красном брючном костюме, на вид ей вряд ли можно было дать за сорок, но на деле так и было. Взгляд властный, губы сжаты в сердитую линию. То, что она увидела в помещении еще и взрослого мужика, помимо обычной банды юных пьющих неформалов, как она их всех называла, буквально выбило ее из колеи, но женщина быстро взяла себя в руки.
–Этого еще не хватало! Помимо своей обычной неформальной компании юных писак и художников, ты еще и мужика какого-то сюда притащил!