Иная. Песня Хаоса. Мария Токарева
согревала и дарила покой, Котя глядела на бездонную переливающуюся черноту Хаоса над головой – вот и узрела она пришельца из далеких краев за Барьером. Только оказался он добрее худых людей. О намерениях его не удавалось догадаться, но Котя слишком измоталась для расспросов.
Пережитые кошмары навалились на нее тяжелыми видениями, но впервые ей казалось, что она не обязана никуда бежать, никуда стремиться. Терзавший всю жизнь далекий зов вдруг прекратился и разлился в душе спокойной мелодичной песней. Или то был лишь сон посреди заснеженного леса…
Спутник
Котя открыла глаза уже утром и долго рассматривала распростершийся над ней купол неба. Дневной свет Барьера скрывал вьющийся по ту сторону Хаос. Прежде только низкий деревянный потолок знаменовал пробуждения, теперь потребовалось время, чтобы понять, почему вокруг струится серебристый мех, а под ногами влажно скрипит подтаявший снег. Тяжелая голова гудела, несколько мгновений Котя не понимала, в каком мире очутилась.
Лес встречал ее сотней звуков и шорохов: переговаривались птицы, недалеко снежная шапка с мягким шелестом упала с дерева. Все переливалось зеленовато-синими оттенками – над верхушками сосен и елей брезжил поздний рассвет. Конечно, долго поспать не вышло, к тому же в это время Котя обычно уходила в хлев к рано просыпавшейся корове и другим животным. При мыслях о доме навалилась тяжелая оглушающая тоска, застучала в висках свежими, как зияющая рана, воспоминаниями. Дом остался далеко, и старую жизнь похитил злой рок.
Накануне она убила человека, пусть разбойника, но все же мать ей с детства твердила, что женщина создана, чтобы дарить жизнь, а не отнимать ее. Хотя другая часть сознания подсказывала: для защиты дозволено преступить старинный запрет духов, поэтому чувство вины отступало, зато приходила неприятная трясучка. То ли после всего пережитого, то ли в озябшее тело все-таки закралась дурная хворь. Глупо и бездарно умирать от нее, когда удалось вырваться из лап жестоких лиходеев. Вернее, когда ей помогли выбраться… Котя вскинулась, вспоминая о том, кто согревал ее всю ночь, и о его ране.
«Теплый… Значит, жив», – подумала она и успокоилась, дотрагиваясь до жилистого мехового бока неведомого зверя, ее спасителя. Вен Аура.
Он пошевелился и поднял голову, встряхивая короной из ветвей и шевеля ушами. Красивый грациозный зверь. Но он был созданием Хаоса, а ими запрещено восхищаться. Они ведь способны принять любой облик, навести любой чудесный морок. Котя устрашилась своей давешней доверчивости.
«Морок для чего? Если бы он хотел меня съесть, то уже съел бы. Так зачем защищает?» – терялась в догадках Котя, рассматривая не без удовольствия, как тянутся длинные передние лапы. Из них выглянули крупные загнутые когти, но потом убирались обратно, оставляя мягкие подушечки. Вен Аур сонно хлопал глазами, и на этот раз они оказались травянисто-зелеными, больше не пламенея языками костра.
– У тебя были оранжевые глаза. А теперь… зеленые… – поразилась Котя, забывая пожелать доброго утра. Хотя принято ли так у созданий