Олег Куваев: повесть о нерегламентированном человеке. Василий Авченко
не логику тех задатков, которыми наделила его природа, а суммарный эффект от жизненных событий, произвольно наложившихся друг на друга. Своим самовозникновением его первая проба пера чем-то напоминает «автоматическое письмо» сюрреалистов, лишённое контроля со стороны бодрствующего сознания. Спонтанному творческому акту литературной «инициации» предшествовала поездка на Тянь-Шань. Зачарованность местами, по которым почти столетие назад путешествовал Пржевальский, подспудно бродила и настаивалась в Куваеве всю осень ровно до того момента, когда «зимой случилось „событие“»: Куваев, по его словам, «как-то незаметно написал рассказ „За козерогами“». Оценивая рассказ в автобиографическом очерке, Куваев не ищет снисходительных формулировок, оправдывающих молодость и неопытность. Вердикт его суров и, надо признать, точен: «За козерогами» – это «типичный охотничий и очень слабый рассказ». Тому факту, что он был опубликован, Куваев якобы «не придал… никакого значения».
Если бы очерк «О себе» был единственным источником, проливающим свет на первые шаги Куваева по территории литературы, всем этим суждениям и характеристикам вполне можно было бы верить. Однако, к счастью для тех, кто интересуется биографией писателя, сохранилась его записная книжка, относящаяся к периоду создания «За козерогами». Книжка эта представляет собой изготовленный на ленинградской фабрике «Светоч» блокнот чёрного цвета объёмом 96 листов в клетку (в дальнейшем и для удобства, и для указания на то, что среди своих многочисленных «собратьев» в куваевском архиве она является самой первой, будем называть её ЧЗК-1). На форзаце рукой Куваева сделано хронологическое указание: «Начато летом 1956 г. Р<удни>-к им. Кирова Амурской обл.» Первые двенадцать листов ЧЗК-1 занимает черновик того самого рассказа «За козерогами» (впрочем, непосредственно тексту отданы не все страницы рукописной «площади»: некоторые из них оставлены пустыми). Таким образом, рассказ этот, судя по всему, писался не в декабре 1955-го и не в январе-феврале 1956-го, а в летние каникулы, наступившие после завершения обучения на четвёртом курсе. Правда, нельзя исключать, что текст из ЧЗК-1 отражает один из этапов работы над рассказом. Тогда его «зазимление» в очерке «О себе» будет не ошибкой памяти, а отражением таких реалий, как возникновение общего замысла, появление на свет отдельных набросков и т. д. Не подлежит, однако, сомнению, что в более или менее полном виде «Козероги» были «рождены» именно летом 1956-го, причём изучение варианта в ЧЗК-1 опровергает слова Куваева о «незаметном», спонтанном написании рассказа, который в действительности прошёл через массу правок и изменений.
Подробный текстологический анализ рассказа «За козерогами» был бы уместен в составе «академического» собрания сочинений Куваева (хотя писатели последнего полувека чести быть научно изданными удостаиваются крайне редко), поэтому ограничимся лишь некоторыми замечаниями и наблюдениями.
Начнём с того, что в ЧЗК-1 текст носит название