Звездная пирамида. Александр Громов
который ты прячешь за спиной, – ухмыльнулся Ларсен. – Давай-давай. Не бойся. Я покажу только одну штуку, и всем станет ясно, что…
– Не давай ему! – предостерег Ной.
– Я и не собираюсь, – буркнул в ответ Цезарь.
Ему было страшно. Он видел, как рубец на лице Ларсена налился кровью, и понимал, что сейчас может произойти что угодно. А еще он умел хитрить не хуже Ларсена и только дивился, что есть на свете, оказывается, тупицы, клюющие на такой примитивный обман.
Эмбрион ему, как же!..
Окажись Цезарь с Ларсеном один на один – удрал бы через окно. Но неприятель был в численном меньшинстве, и Ной – это было ясно видно – прекрасно понимал игру инопланетника. Ипат стоял столбом, шевеля ушами от мозговой натуги, – соображал, наверное, следует ли ему обижаться на слова Ларсена о зеркале. Однако Цезарь не сомневался – уж этот-то придет на выручку, если дело дойдет до боя. Может, помедлит секунду-другую, но придет обязательно. Лишь на Семирамиду Цезарь не возлагал никаких надежд.
– А я ведь предлагал вам договориться по-хорошему… – Голос Ларсена, и без того грубоватый, внезапно приобрел твердость жести, а правая рука потянулась к отвороту куртки. – Никому не двигаться! Застрелю!
Пистолет словно сам прыгнул ему в руку. И одновременно, не потратив лишнего мгновения, сбоку на Ларсена кошкой прыгнул Ной. Ныряя под обеденный стол, Цезарь услышал, как оглушительно завизжала Семирамида, и на секунду потерял способность что-либо видеть от выскочившей из дула пистолета ослепительной молнии. Что-то шваркнуло в стену, зашипело, как плевок на раскаленной плите, и в столовой сразу завоняло горелым. Из-под края скатерти Цезарь мог видеть только ноги. Вначале это были ноги Ларсена, а Ной, как видно, висел на нем, производя некие манипуляции с болевыми точками вольного вербовщика. Один шипел, другой хакал. Потом на пол со стуком упал пистолет. Полсекунды спустя мелькнули и пропали ботинки Ноя, донесся звук падения – впрочем, аккуратного, – и Цезарь истолковал эти звуки так: Ларсен оторвал от себя противника и швырнул его через всю столовую. Ной, конечно, приземлился мягко, как кот.
Тут не следовало терять времени. Цезарь рыбкой нырнул вперед, пытаясь схватить пистолет, – и очень вовремя отдернул руку, иначе ее оттоптали бы. Вместо одной пары ног вдруг стало две, и вторая пара принадлежала женщине. Непрекращающийся визг Семирамиды отчаянно резал уши, а судя по тому, как взревел Ларсен, певица пустила в ход не только голос, но и ногти. В следующее мгновение туфли Семирамиды оторвались от пола, визг перешел в хрип, и Цезарь уже хотел предпринять еще одну попытку завладеть оружием, но сейчас же к двум парам ног добавилась третья. Чуть косолапая, обутая в крестьянские опорки большого размера.
Ипат.
Туфли Семирамиды вновь коснулись пола, зато ноги Ларсена взвились в воздух и принялись болтаться туда-сюда. Ларсен издал короткий, слегка придушенный рык. Ипат закряхтел, сказал «ух», и окно в столовой почему-то взорвалось, разбросав осколки стекла. Стало почти тихо.
Когда Цезарь вылез из-под стола, Ипат уже поливал из графина