Российский крупный бизнес: первые 15 лет. Экономические хроники 1993-2008 гг.. Яков Паппэ
и эмитентам, вероятнее всего, удалось бы заставить отечественных кредиторов и инвесторов соглашаться на свои условия. Напомним, что южнокорейские чеболи безотказно кредитовались банками этой страны в течение десятилетий.
Но последствия кризиса 1998–1999 гг. для российской финансовой системы оказались гораздо серьезнее, чем для реального сектора. Поэтому, даже несмотря на хорошую динамику в последующие годы, она не могла предоставить необходимые растущему бизнесу деньги ни по объемам, ни по срокам. Тем более этого не могли сделать банки, входящие в состав ИБГ, несмотря на то, что среди частных они являлись самыми крупными[31]. Роль главных внутренних кредиторов российской промышленности с 2002–2003 гг. стали играть государственные Сбербанк и Внешторгбанк, но и их возможностей явно не хватало. Также не соответствовали потребностям реального сектора в инвестициях и масштабы отечественного фондового рынка.
Итак, адекватные потребностям российского крупного бизнеса финансовые ресурсы можно было привлечь только с мирового финансового рынка. Спрос на иностранные деньги к началу 2000-х гг. был сформирован. Практически одновременно появилось и адекватное предложение. С 2002–2003 гг. можно говорить о «второй волне» интереса иностранного капитала к России[32]. Во-первых, для него Россия заняла место одного из ведущих развивающихся рынков. (Напомним, в частности, об идее БРИК, в рамках которой мы оказались в одном ряду с Индией и Китаем, что даже слишком оптимистично.) Во-вторых, иностранцами была оценена как в целом благоприятная и политическая составляющая инвестиционного климата[33].
Важную роль сыграло и то, что в начале и середине 2000-х гг. денег в мировой экономике было «слишком много» и их цена (т.е. процентные ставки по различным инструментам) была значительно ниже по сравнению с уровнем, сложившимся в прошлые десятилетия. Эти деньги активно искали применения и в больших объемах шли в страны, куда менее привлекательные по всем параметрам, чем БРИК.
Но мировой финансовый рынок (тем более в эпоху глобализации) отнюдь не склонен приспосабливаться к какой-либо национальной специфике[34]. Портфельные инвесторы, покупатели долговых ценных бумаг, а также банки-кредиторы готовы вкладываться только в те активы, которые выстроены и оформлены привычным для них образом, или, другими словами, покупать лишь достаточно стандартизованный «продукт»[35]. Отдельное российское предприятие таковым выступать не может. Оно, как правило, слишком мало и не является полноценным субъектом рынка. многосекторная ИБГ тем более не удовлетворяет критериям «привычности» в западном варианте. Логика ее построения и имеющиеся синергические эффекты полностью понятны только ее основателям, а следовательно, ей трудно получить адекватные средства путем выпуска облигаций или достичь адекватной капитализации при продаже части акций[36].
Компания,
Важным структурным результатом этого явилась дезинтеграция реальной и финансовой составляющих внутри ИБГ. Значимость дочерних, аффилированных или дружественных банков резко упала. А сами эти банки, вынужденные обеспечивать рентабельность своего бизнеса, перестали делить надежных заемщиков на «своих» и «чужих».
Первая, весьма краткосрочная, была в конце 1996 – начале 1997 г.
Особую роль, на наш взгляд, здесь сыграло подчеркнуто положительное отношение президента В. Путина к ряду стратегических инвестиций в 2002– 2003 гг. А начавшееся сразу после этого «дело ЮКОСа» оказалось существенным моментом для общественно-политических сил и конкретных западных акционеров компании, но не для инвестиционного сообщества в целом.
За исключением, может быть, китайской – в силу масштабов страны и ее экономики.
Стратегический инвестор, напротив, покупает не стандартизированные, а штучные «продукты» после тщательного изучения. И уникальность может быть для него дополнительным преимуществом.
Единственный до сих пор пример выхода на фондовый рынок многопрофильной ИБГ – IPO АФК «Система» на Лондонской бирже в 2005 г. (было продано 19% акций в виде GDR). Оно не опровергает, а подтверждает данный тезис. Капитализация АФК «Система» оказалась (и остается до сих пор) ниже биржевой стоимости принадлежащих ей пакетов акций двух компаний: мТС и «Комстар-ОТС». То есть, покупая GDR «Системы», инвесторы фактически оценили только ее основные телекоммуникационные активы.