Ключ. Наталья Болдырева
называете себя? Да?
Девушка, опустив ладони на плечи, остановила меня:
– Перестань. – Она сидела на пятках, голые колени придавливали узкие влажные стебли, зеленые глаза с изумрудной искоркой потемнели. – Я не пущу тебя в подземелье.
Я не просто заткнулся. Я едва не подавился. Сразу почувствовав себя в ловушке, прекратил жевать, подобрался, прищурился. Если это был способ привести меня в чувство, он сработал на все сто.
– Я и не собирался… С чего ты взяла. Я должен найти девочку. – Я встал рывком. – Идем. Покажешь мне, что тут стряслось, и вообще.
Она сидела еще секунду, глядя снизу вверх и, кажется, усмехаясь про себя. Я предпочел не заметить этого, шагнул за избушку и поторопился доесть мясо. В руку ткнулся округлый бок фляги.
– Запей. И не лезь вперед, следы затопчешь. – Я сбавил шаг, пропуская охотницу. Проходя мимо, она пребольно стукнула меня по ноге висящей у пояса железякой. Может быть, и не специально. – Смотри, вот тут девочка остановилась, подпрыгнула, взобралась на две ветки по стволу вот этого дерева. Ловко взобралась, хотя подошва у нее и плоская, но твердая, кору не содрала, но придавила. Она сидела, держась здесь за вот ту ветку, и смотрела на поляну. Ноги съезжали, у нее неудобная обувь.
– Сандалии. – Голова шла кругом. Все никак не удавалось свинтить с фляги крышку, пальцы скользили, я опустил, наконец, взгляд. Горлышко было плотно заткнуто пробкой.
– Да. Может быть. Она ждала, пока пройдут солдаты, здесь пробежало человек шесть, сапоги одинаковые, ноги только разные. Сидела тихо, как тать, – от этого слова меня передернуло, – но не вытерпела, не дождалась последнего. Начала слезать и потом, когда он услышал шорох – обувка у нее не по деревьям лазить, – просто спрыгнула ему на спину, приложив по голове… чем‑то. Не пойму. У нее было с собой что?
– Нет. – Я бросил колупать плотно закупоренную флягу, продел кожаную петлю за ремень, чтоб не потерять. – Ничего не было. Все вещи у меня остались. Кроме куртки.
– Если что и было, она забрала это с собой. Она придушила солдата, когда тот упал. Наверняка.
– Что?!
– Да. Думаю, да. Смотри, он упал навзничь, пытался встать, потом вдруг вырвал дерн вместе с землей, вскинул руку, дерн отлетел далеко в сторону, потом рука упала обратно, уже безвольно. Здесь… да. Возможно, шнурком его же плаща. – Я сдернул флягу с пояса. Едва не сломав зуб, выдрал затычку, приложился плотно. Глотку припалило яблочным сидром, и это отвлекло меня на миг, позволило прочистить мозги.
– И что?
– Что? Она перевернула его на спину и обчистила! Взяла нож из‑за голенища, смотри, здесь нога дергалась как марионеточная, видно, не сразу вытянула. – Рокти выпрямилась, стряхивая с ладоней жирную землю. – Однако сильна твоя девочка. Управиться с молодым здоровым парнем… Как она выглядела?
– Ростом с тебя, чуть ниже, пожалуй. Круглое лицо, большие голубые глаза, ногти обгрызены, коленка разбита. Егоза. Не из пугливых. Волосы рыжие, яркие, ниже плеч.
– Не человек это, Никита. Ктран. Как я.
–