Грозовой фронт. Вячеслав Шалыгин
– это состояние души, а не время года. Время сожаления об упущенных возможностях, о тепле, которого придется ждать полгода, а то и дольше, о планах, которые рухнули, хотя ещё весной казались безупречными. В общем, осень – это тоска и уныние. Особенно в таких местах, как Зона. В любой из её пяти локаций. Вечный дождь, слякоть, серость… проще говоря – вечная осень. Впрочем, это повторение всем известных истин. Все и так знают, что в Зоне не бывает ничего, кроме осени. Причём по виду местная «вечная осень» напоминает вечный ноябрь. Ведь никакого природы увяданья и прочих красно-золотых красот здесь не увидишь. Никакой листвы на деревьях в Зоне нет. Здесь и деревьев-то нет. Сплошь жестяные автоны, которые лишь издали напоминают растительность. Так что здесь, как и везде глубокой осенью, сколько угодно бесконечной вязкой грязи и осадков, которые ежедневно сочатся из серых туч. Здесь всегда пахнет сыростью и ржавчиной, какой-то химической дрянью и мазутом, гарью и палёной резиной. Но никогда не пахнет опавшими листьями и мокрой хвоей, как в смешанных лесах на Большой земле. Здешняя осень или весна, неважно, – мёртвый сезон. Ну, а чего ещё ждать от предбанника ада?
Лейтенант Павел Сухов поднял взгляд к серому небу и невольно зажмурился. Шлем он потерял, поэтому мелкая дождевая пыль мгновенно залила глаза и вода потекла по заросшим щетиной щекам. Потекла, будто слёзы. Офицер провёл по лицу ладонью. Щетина отросла несильно, хотя со времени последнего бритья прошло почти трое суток. Наверное, всё дело в убывающей луне. Если верить народным приметам, на убывающую луну хорошо стричься и бриться, когда не хочешь, чтобы волосы отросли быстро. Впрочем, без разницы. До строевого смотра далеко, привести себя в порядок ещё успеется. Хотелось бы надеяться, что к тому моменту удастся навести марафет не только внешний, но и внутренний – преодолеть неуместное в марте осеннее уныние, или, как выражаются всякие умники, депрессию.
Лейтенант хмыкнул. Планы он строил вполне реальные, но в деле имелась одна маленькая загвоздка. До ближайшего места, где проводятся строевые смотры, то есть до военной базы, лейтенанту предстояло топать и топать. Даже до ближайшего блокпоста чистильщиков путь лежал далёкий и непростой. Если учесть, что в аккумуляторе боевого костюма почти не осталось заряда, а патронов в ИПП «Шторм» системы Карташова всего-то дюжина, простейшая боевая задача – дойти – становилась задачей сложнейшей. К тому же у Сухова не работала ни м-связь, ни навигация. Что там произошло с имплантами, лейтенант не мог и предположить. Судя по самочувствию, метаболический имплант и ещё несколько стабилизированных очагов жестяной заразы в организме функционировали нормально, а вот главный компьютер почему-то молчал. Ни связи, ни подсказок не выдавал. Только откликался на тестовый запрос, да и то через раз, будто бы нехотя. Павел знал, что такое с имплантами иногда случается, но никогда не думал, что это произойдёт с его вживлённым компьютером. Всё-таки не какая-нибудь кустарная поделка, а штатный офицерский, хорошо защищённый от всяких проблем, с расширенной гарантией. Понятно,