Воспоминания о будущем. Михаил Хазин
экономики – одна деревня (вполне типичный случай в странах третьего мира), то никаких фабрик в ней существовать не может, максимум – кузнец и плотник, да и то если деревня большая. А вот если размер экономики – целая страна, с десятками миллионов «фермеров», т. е. конечных потребителей, и есть возможность (римские дороги и римские корабли, которых было в десять раз больше, чем европейских, а также отсутствие таможенных барьеров) доставить фабричные товары в любое место, и у фермеров есть возможность за них заплатить – то фабрики не просто могут, а обязаны появиться. Они становятся экономически выгодными.
Рис. 6. «Сложность» экономики региона Средиземного моря с 300 по 700 г. н. э. (Bryan Ward-Perkins, «The Fall of Rome»)
Рис. 7. Зависимость глубины разделения труда от объема экономики (из книги Олега Григорьева «Эпоха роста»)
Проверим наши рассуждения (пока – только рассуждения) фактами. Что произошло с территорией (а значит, и населением) Римской империи в эпоху ее бурного роста (II–I вв. до н. э.) (рис. 8, 9, 10)?
Территория увеличилась в десятки раз, и это по большей части территория с отличной доступностью – побережье Средиземного моря. Границ и таможен не существует, все выделенное на карте – одно государство с единым рынком.
А как много людей жило в те годы в империи? Чаще всего в исследованиях упоминается значение в 60 млн человек. Много это или мало? Вот численность населения европейских стран 1820 г.: Франция – 30 млн, Италия – 20, Англия – 20. Вместе – больше, но это разные страны, с весьма жесткими (вплоть до общеевропейских войн) ограничениями на взаимную торговлю. Так стоит ли удивляться, что, несмотря на две тысячи лет технического прогресса, подушевой ВВП в этих странах едва дотягивал до римского? Так и должно быть – не тот масштаб экономики!
Рис. 8. Рим в 212 г. до н. э.
Рис. 9. Рим через век, в 86 г. до н. э.
Рис. 10. Рим еще через век, в 8 г. н. э.
Нам осталось выяснить, как обстояло дело с последним из факторов роста – возможностью рядовых потребителей заплатить за производимые где-то далеко товары. Сложную экономику без денег не построишь (в обмен на рубашку нашему портному требуется список из сотни товаров, бартер тут не поможет); значит, в Римской империи должно было присутствовать развитое денежное обращение?
Совершенно верно: одновременно с приростом территории (II–I вв. до н. э.) в Риме происходил аналогичный рост денежной массы (условно, агрегат М0, поскольку все денарии были наличными, а банковской системы в современном понимании не существовало) – в 10 раз (!) (рис. 11).
Рис. 11. Объем серебра в обращении в Римской империи (Philip Kay, «Rome Economic Revolution»)
450 млн денариев при ВВП в 5 млрд (20 млрд сестерциев, Goldsmith, 1984; сестерций – 1/4 денария) – наличная монетизация практически как в современной России! И это с учетом того, что в деревне сохранялось натуральнее хозяйство,