На перекрестье дорог, на перепутье времен. Галина Тер-Микаэлян
Однажды Ратиб что-то спросил у носильщика, который выгружал из телеги доставленные тюки – им оказался Алет. Он ответил так остроумно, с таким достоинством, что Ратиб был поражен и пригласил его к себе на службу. Позже, уже при нынешнем султане Селиме, Алет-эфенди сопровождал Ратиба в Вену, как один из секретарей посольства. Во время пребывания посольства в Вене старый кадий, отец Алета, тяжело заболел и, желая примириться с сыном, написал ему, призывая к своему ложу. Однако Алет на зов родителя не откликнулся и даже не ответил на письмо. Это вызвало недовольство ученых улемов, в том числе молодого, но всеми уважаемого имама Хаджи-Халила, который считал кадия своим духовным отцом. Он во всеуслышание объявил Алета непокорным сыном, а непокорство родительской воле, как тебе известно, в исламе считается одним из тяжелейших грехов.
– Письма из Константинополя в Вену и обратно идут достаточно долго, – заметил Нерсес, – к тому же, Алет состоял на государственной службе и, возможно, не мог ее сразу покинуть. Застал ли он отца в живых, когда посольство вернулось в Стамбул?
– Старик был при смерти, однако и тогда Алет не поспешил к нему явиться.
– Вот это уже тяжкий грех.
– Кадий рассудил также. Разгневавшись, он проклял сына в присутствии нескольких свидетелей, в том числе и имама Хаджи-Халила, потом произнес шахаду (свидетельство о вере в Аллаха и миссию его посланца пророка Мухаммеда) и умер. После похорон кадия имам Хаджи-Халил обратился в шариатский суд, требуя назначить Алету наказание за неповиновение родителю, как за посягательство на права Аллаха. Улемы, всесторонне рассмотрев дело, отнесли его к категории тазир (правонарушения, за которые не следуют жестко установленные санкции, а наказания назначаются произвольно, по выбору судей) и приговорили Алета к ссылке на год, запрету в течение трех лет занимать государственные должности и покаянию. Как ни странно, это обернулось для Алета благом – на него не распространилась немилость, постигшая чуть позже его начальника Эбубекир-Ратиба.
– Чем он занимается сейчас? – спросил Нерсес, у которого личность Алета вызывала все больший и больший интерес.
Епископ Гарабет бросил на него острый взгляд, но тут же обескураживающе улыбнулся и покачал головой.
– Трудно сказать, айр сурб! Говорят, вернувшись из ссылки, он занялся переводом трудов Дидро с французского языка на турецкий. Его часто видят в кофейнях, он любит беседовать со странствующими дервишами и приезжими купцами. Давай, выпьем еще кофе и поговорим о другом.
Нерсес кивнул. Больше он не спрашивал, и имени Алет-эфенди они в этот день тоже не упоминали. Гарабет стал рассказывать о предстоящей поездке на Крит, куда к концу восемнадцатого века переселилось много армянских семей из Смирны и Константинополя.
Глава седьмая. Первые уроки Алет-эфенди. Завет Эбубекир-Ратиба
Султан Селим внимательно разглядывал стоявшего перед ним человека.
– Как