На перекрестье дорог, на перепутье времен. Галина Тер-Микаэлян
сестры Сирварт выведено: «Это тетрадь принадлежит Сирварт и Анаит» На первых страницах шутливые куплеты и фразы, написанные обеими сестрами, на следующих – излияния Анаит. Между страницами лежали засохшая желтая роза и коротенькая прощальная записка Тороса.
Пройдя в кабинет мужа, Анаит открыла тетрадь, взяв со стола перо, обмакнула его в чернила, решительно написала на чистом листе:
«Больше нет сил молчать. Я совершила грех, изменив тебе, Багдасар, муж мой. Преступная страсть увлекла меня, лишила разума, заставила вспомнить человека, которого я любила в юности, и который пренебрег мною. А теперь мне невыносимо видеть плод моего греха, касаться его, притворяться счастливой и веселой. Постоянное напоминание о моем грехе убивает меня. Сегодня я решила во всем сознаться и приму любое наказание, какое ты решишь на меня наложить»
Подождав, пока чернила высохнут, она положила тетрадь на английскую книгу, которую Багдасар успел дочитать лишь до половины. Перед обедом, вернувшись из церкви, он непременно захочет продолжить чтение. Перед глазами встала картина: муж входит в кабинет, идет к столу, чтобы взять книгу, но видит тетрадь и открывает ее. Читает. Ей стало жутко.
Из кухни доносились смех и веселые голоса – Заруи и Лилит, считавшиеся уже достаточно большими, помогали Нур. Одна мешала жидкое тесто, другая колола орехи. Сатеник сметала мусор, но время от времени, бросив метелку, бежала посмотреть, не проснулся ли маленький Гайк. Когда вошла Анаит, все умолкли – наверное, у нее был странный вид. Проницательный взгляд Нур уперся ей в лицо.
– Ты не заболела, госпожа?
– Голова немного…. Ничего.
– Пойди отдохни, а то молоко пропадет.
– Пусть пропадет, – забывшись, буркнула Анаит и потянулась надеть передник, но тут стукнула дверь, возвещая о приходе Багдасара, и она застыла на месте.
– Папа! – радостно закричали девочки и бросились встречать отца.
– Что случилось? – тихо спросила Нур.
– Ничего, занимайся своим делом! – это прозвучало резко, почти грубо, обиженная Нур отвернулась, а Анаит уже сердито кричала дочерям: – Почему убежали? Кто должен за вас вашу работу делать?
Возвратившись, притихшие девочки вновь занялись своим делом, изредка опасливо поглядывая на рассерженную мать. Прибежавшая Сатеник сообщила:
– Гайк проснулся, а потом снова заснул.
Она вновь взялась за свою метелку, а Анаит, не выдержав, выскочила из кухни и бросилась к кабинету. Теперь ей хотелось лишь одного – поскорей унести тетрадь, чтобы она не попалась на глаза мужу. Однако Багдасар ее опередил, он уже вошел в кабинет и стоял у стола, в недоумении разглядывая лежавшую на книге тетрадь. Анаит замерла за дверью, в оцепенении следя за каждым его движением.
Муж повертел тетрадь в руках, потом прочел надпись на обложке, наморщил лоб и неожиданно тихо засмеялся.
– Анаит! – крикнул он.
Она вошла ни жива, ни мертва.
– Возьми, ты забыла