Нам американцы объявляли санкции…. Светлана Замлелова
латиницу. Но сама идея о существовании некоего «украинского народа» где-то между Россией и Польшей зародилась несколько ранее, а именно при разделе Польши в 1795 году между Австрией, Пруссией и Россией. По поводу отошедших тогда от Польши к России земель Екатерина II заметила: «Отторженная возвратих». На что оставшиеся без государства поляки выдумали «украинский народ». Так что выходило, что «отторженная» – и не «отторженная» вовсе, а очень даже «самостийная», а стало быть, порабощённая, колонизированная и прочее в том же роде. Из этих озлобленных польских фантазий и произрос впоследствии миф о закабалении москалями гордого «украинского» народа.
Известный немецкий учёный-славист, историк А. Брикнер (1856-1902) в фельетоне, опубликованном 29 октября 1902 года в 522 номере газеты «Slowo polskie» отметил: «…Я не могу употреблять термин „украинский“, так как собственный термин, ибо ровно научный, как и исторический, есть (с XIV века и от самого Богдана Хмельницкого) термин „малорусский“, рядом с которым, краткости ради, здесь во Львове, где нет россиян, подобает употреблять также сокращение „русский“».
Слово «Украина» не означает ничего больше, чем «окраина», то есть земли, лежащие у края, у границы страны. И отсюда явствует, что значение его никогда не было и не может быть национальным – оно географическое. При том, что «Украине» в разное время выпадало быть окраиной как Русского, так и Польского государств. В первом случае в силу естественных причин, во втором – как результат завоевательной политики Речи Посполитой. Само название вопиет о вторичности, равно национальном и государственном. «Украина» всегда была у края чего-то большего и единого. От этого большого и единого она не так давно откололась и с самым серьёзным лицом заговорила о своей исключительной судьбе, гордом имени и великой культуре. Но «для того чтобы могла быть „украинская“ культура, необходимо существование „украинского“ народа. Но народа такого имени пока нет. ‹…› Есть только „украинская“ разновидность русского народа». Как нет и не было «украинского» языка. «„Украинский“ язык… в сущности и не язык, а только искусственная смесь русских, польских и каждым из „украинцев“ выдумываемых слов и выражений вроде знаменитой „закавыки“ покойного М.П. Старицкого (переведшего гамлетовское: „Быть или не быть, вот в чём вопрос“, как „Бути чи не бути, ось за-кавыка“)». Ещё в начале XX столетия «украинский» язык не имел единого понятийного аппарата. И те немногие профессора, что стремились читать лекции на «украинском» языке, действительно выдумывали собственную терминологию, от которой приходили в ужас «и галицкий русин, и российский „украинец“».
Сегодня «слова и выражения» выдумываются на Украине централизованно. Украинскому языку не просто необходимо быть, важно оттащить малороссийское наречие как можно дальше от русского языка, усугубив, таким образом, различия и продемонстрировав обособленность двух языков. Однако волапюк под названием «украинский язык» сам свидетельствует о