Могила в горах. Ханс Русенфельдт
Несколько компаний, опустошенных прямо перед банкротством, переведенные в Панаму доходы, стрелочник, принявший на себя удары в Швеции и счет в Латинской Америке, про который оказалось невозможным узнать, ни кто его подписал, ни куда делись попавшие на него деньги. Речь шла о паре миллионов. Летний дом, квартира для дочери, новая машина. Тратить деньги Вальдемар не боялся, явно пребывая в полной уверенности, что до него ничего проследить нельзя. И был прав. Ингрид пыталась изо всех сил. Будучи начальником отдела, она отвечала за предварительное следствие, с которым теперь пришел Петер Горнак и которое опять оказалось перед ней. Петер сказал, что получил его от какой-то женщины вместе с большим количеством нового материала. Самое интересное было связано с запутанным делом компании «Дактеа».
Если Литнер в нем замешан, значит, он, несомненно, является одним из крупнейших экономических преступников, которых им не удалось засадить за решетку – до сих пор. Если материал, который Ингрид держит в руках, окажется достоверным, на этот раз Литнера осудят.
«Дактеа Инвест» была крупной мошеннической компанией, построенной по «схеме Понци»[8]. На вид она представляла собой надежный финансовый продукт, но по сути являлась финансовой пирамидой, и когда мыльный пузырь лопнул, ответственные лица бесследно исчезли. Тысячи мелких вкладчиков и инвесторов лишились всего. Управление по борьбе с экономическими преступлениями бросило большие ресурсы на поиски ответственных лиц, но те очень ловко скрывали свою идентичность через сложную сеть перекрестного владения, при помощи анонимных фондов и холдинговых компаний в таких райских для ухода от налогов местах, как Каймановы острова и Панама. Ингрид не сомневалась в том, что Литнер играл далеко не главную роль – это было для него слишком крупно, – но он участвовал в создании частей конструкции и воспользовался частью денег. Это отчетливо следовало из нового материала. Для нее этого было достаточно.
Сказать, что ее лично сильно задело, когда им в прошлый раз пришлось закрыть расследование, было бы преувеличением, но все-таки мысль о возможности поймать такого человека, как Вальдемар Литнер, в виновности которого она была убеждена, вызывала у нее известное удовлетворение. Поэтому она действовала быстро. В обычных случаях ее отдел начинал расследование в течение пятидесяти дней с того момента, как они получали информацию или каким-то иным образом узнавали о непорядках. На этот же раз, если бы решала Ингрид, не потребовалось бы даже пяти часов.
Она позвонила в прокуратуру и поговорила со Стигом Венбергом, который занимался этим делом в прошлый раз. Объяснила, почему хочет снова открыть предварительное следствие, переслала по факсу новые сведения и всего через полчаса получила зеленый свет.
Ингрид была очень довольна. Она не просто улучшит процент раскрываемости в отделе, она привлечет СМИ, и это станет отчетливым сигналом для всех тех, кто, подобно Вальдемару Литнеру, думает, что ушел от ответственности, выпутался. Они узнают, что хоть они,
Чарльз Понци (1882–1949) – американец итальянского происхождения, организовавший в 20-х годах крупную финансовую пирамиду.