Лунное искушение. Дженнифер Ли Арментроут
внутри. Он что, действительно ждал, что она ответит на его звонки? После всего, что он ей сказал? После того, как увидел ее такой опустошенной? Она никак не могла разговаривать с ним. Ей было стыдно. Она была унижена. И что самое главное – ее глупое сердце разлетелось на миллион маленьких осколков.
– Но теперь ты вернулась, – сказал он. – Снова вошла в мою жизнь, как будто ничего не случилось.
– Я не вела себя так, будто ничего не случилось, и никуда я не входила…
– Ты понимаешь, что могло бы случиться со мной, если бы кто-нибудь узнал?
Она уставилась на него.
– Мне исполнилось восемнадцать, Гейб, я не была малолеткой…
– Это неважно. Ты, мать твою, была все еще ребенком…
– Я не была ребенком. Мне исполнилось восемнадцать.
Он резко рассмеялся.
– Да, конечно, но в восемнадцать ты еще не взрослая, дорогая.
«Дорогая».
Боже.
Сердце ее разрывалось. Он называл ее так раньше, и тогда это казалось ласковым прозвищем. Но не теперь.
И тут до нее дошло. Возвращаться было ошибкой. Никки сделала бы для родителей все что угодно, но в этот раз ничего не получится.
А Гейб все продолжал.
– Если бы мы поменялись ролями и я не был бы так пьян, что случилось бы? Если бы я пришел к тебе, когда ты была без памяти, и воспользовался ситуацией?
Слезы стыда и сожаления встали комом в горле. Это ужасное ощущение, будто она снова тонет, грозило овладеть ею с головой.
Бог свидетель, девушка знала, что он выпивает, но никогда не видела Гейба пьяным. Он не походил на прежнего Люциана. Никки догадывалась, что он выпил несколько банок пива. Но не думала, что парень был так пьян, что едва ли осознавал, что делает и с кем, пока не настало утро. Но она поняла это чертовски быстро еще до того, как он полностью пришел в себя.
Потому что Гейб перекатился на бок, обнял ее за талию, прижал к себе так, будто ему претила сама мысль о том, что сейчас девушка встанет с постели. И эти короткие секунды были чудесны. А затем он назвал ее Эммой, уничтожив все глупые мечты, которые она лелеяла.
– Не думала, что ты был настолько пьян, – прошептала она.
Его глаза недоверчиво распахнулись.
– То есть ты действительно считала, что я могу трахнуть восемнадцатилетнюю девочку, которая была мне практически как сестра? Девочку на десять лет младше меня?
Слезы угрожали хлынуть из глаз. Она отвела взгляд, сжав губы и замотав головой. Она не станет плакать. Проклятие, не станет, мать ее, плакать.
– Боже, – прорычал он, – да за кого ты меня держишь?
Никки не собиралась отвечать на этот вопрос.
Он едва слышно выругался.
– Если бы твои родители узнали, что случилось, мне пришел бы конец. И фигурально, и буквально. Твоя мать отравила бы мой ужин, а отец скормил бы аллигаторам. Я их уважаю.
– Знаю, – прошептала она. – Я думала…
– О чем ты думала, Ник? Я понял, что ты втюрилась в меня, но ты хоть знаешь… – Он глубоко вздохнул, как будто пытался сдержать себя, но не