Незабудье. Альманах. Татьяна Евгеньевна Помысова
придумал Он мужчин.
Она всплакнула и решила дерзко,
Что раз Эдемский Змей всегда один,
ей Бог поможет, кистью ли, стамеской,
Сработает любимице мужчин.
Но Бог потратил все материалы
И не осталось глины, и рейсшин
Спросил ребро её. Он был такой усталый,
С уставшим Богом спорить не по чину.
Свершилось. Не одна теперь на свете.
Но парень глуп, хоть Богу он и сын,
Пустить его хотела на котлеты,
Но Змей вмешался-вот же сукин кот.
Пожаловался Богу, что упряма,
Адама бьёт, за лень и за живот,
А парень – ангел, только малость пьяный
Проспится в куще – сразу лень пройдет.
Подумал Бог Лилит отправить в глину.
Но без ребра, упёрлась, не идёт.
Адам заснул, во сне видал картину,
Что Еву из ребра сам Бог дает.
На деле точно было всё иначе…
Ребро Адама снова у Лилит
Она теперь спокойна и не плачет
«Я – Ева»! про себя она молчит.
Молчит спокойно, рёбра все на месте
В руке комочек глины, чуть теплит
Адам пусть будет. Ей же стать невестой
Обычного мужчины – не претит.
И Рай не вечен, да и рёбер мало.
Вот и Всевышний смуту не велит…
А дальше, все как Библия сказала,
Забыв что Ева – прежняя Лилит.
Актриса я, а ля шестидесятых
Актриса я, а ля шестидесятых
Сказала ты, извергнув приговор.
Медовый ангел в простынях помятых,
Взгляд ироничный выстрелом в упор.
Сравнения, к чему они? Дороже
Мне горстка слов горячих губ мужских
И поцелуи, что огнем по коже,
Родившие меня и этот стих.
Многоточия
Я с миром вас не примирю.
Пиши пропало.
Стихи читаю и творю
Обидно мало.
Зато о вас узнала всё
Из ваших строчек.
И не смотрите в глинозём
Вы каждой ночью!
Ведь боль уйдёт порой дневной
Порвавшись в клочья.
Но с ней слагали вы стихи
Из многоточий…
Нас зима приучает
Нас зима приучает к смерти
Пригодится нам эта наука
Тянут, тянут как тонкие жерди
Лапы чёрные с режущим звуком.
Только в смерть нам и станет понятным
То, что было под скатертью белой.
Пусть безбольным и пусть опрятным.
Тайна, писанная белым мелом.
Ангел
Смотрит ангел с крыши городской
Я увидела, машу ему рукой,
Мол, спускайся, выпьем кофею
В «Шоколаднице», я угощаю!
Говорит: «Иди, ведь я с тобой,
Тяжело мне в давке городской.
Лучше я отсюда присмотрю
За тобой. Ведь я тебя люблю!»
«Ходит по моей Вселенной…»
Ходит по моей Вселенной
Грязными ногами —
Дыры чёрные