Археология, история и архивное дело России в переписке профессора Д.Я. Самоквасова (1843–1911). Отсутствует
одной и той же местности и (между нами) направлять не в Эрмитаж всё то, что рискует попасть в кладовые. Московский Исторический музей ещё довольно богат пустыми помещениями, чтобы найти место для новых находок на многие годы.
За последние годы моя Комиссия de facto обратилась как бы в поставщика Эрмитажа. По положению же своему ей эта роль не предписана. По закону, государь указывает предметы, которые должны поступать в Эрмитаж. Остальные распределяются между музеями России. Как видите, простор большой и с будущего года думаю уже вступить в этом отношении на несколько иную дорогу. К тому же я лично так пристрастился к камню и бронзе, что могу только опасаться, не придаю ли слишком много значения тому, что, может быть, до сих пор считалось, как Вы говорите, хламом.
Мысль Ваша о поручении одному из членов Комиссии специального изучения, исследования и обнародования древностей центра России (скифо-славянской [эпохи]) хороша бесспорно и очень, но осуществление [её] затруднительно. Исходатайствовать что-либо новое – ох, как трудно! Но, думаю, что ежели на предстоящем съезде удалось бы выработать нечто в виде соглашения между нашими разными Археологическими обществами и учреждениями, то можно было бы в принципе решить, где сосредоточить собирание сведений и исследование Центральной России, и возложить издание этих материалов хотя бы на Археологическую комиссию, открыв широко [её] двери всем заинтересованным в деле и желающим сотрудничать в нем. Следовало бы выработать план, поставить более или менее определённые рамки (а то скифы-сарматы-славяне простираются чуть не от Кавказских гор до Финского залива), отметить те вопросы, на которые желательно получить ответы и затем приступить к делу, издавая это сочинение хотя бы более или менее срочными выпусками. Всё это требует, конечно, дружного обсуждения на съезде. Возможно ли это?
Вы пишите, что думаете навестить нашу Смелу.[128] К крайнему сожалению, я не могу там быть до октября месяца, а без меня Вам никто ничего не покажет и не расскажет, так как я один в семье занимаюсь археологией и никто другой ничего о моих раскопках не знает и передать не сумеет. К тому же почти всё мое собрание в Петербурге, где я собираюсь его издать в виде приложений к отчётам Археологической комиссии. Такие приложения будут первым шагом к новому направлению в трудах Археологической комиссии. Это моё издание явится в свет не ранее будущего года. Ежели Вам нужны подробные сведения о моих раскопках, то я могу Вам выслать мои дневники в грубом виде, хотя и переписанные более или менее начисто и потому удобные для прочтения. Только предупреждаю – это несколько тетрадей. Раскапывал я очень добросовестно, следуя точно Вашей инструкции (печатной), около 60 курганов, и нашёл много интересного: каменные орудия всякого рода; бронзовые предметы; многие глиняные урны и горшки; железо; костяные вещи; наконец, некоторые предметы греческого искусства (терракотовый сосуд, зеркало, золотые бляшки и т. п.) и, между прочим, костяной набалдашник палки, искусно выделанный в виде львиной головы, и прекрасный цилиндр из халцедона с отлично гравированным на нем конём (при седле), над которым гравирована
В этом селе в Черкасском уезде Киевской губернии располагалось родовое имение одной из ветвей рода графов Бобринских. Вокруг него А. А. Бобринский производил свои археологические исследования. См. его кн.: Курганы и случайные находки близ местечка Смелы. Т. I–III. СПб., 1887–1901.