Ковчег Лит. Том 1. Сборник
по тарелке.
«Ну, раз бабы нет, суррогатное материнство для кого создали?»
– А с каких пор мы обсуждаем способы не для бедных? Ты бы мне заранее сказал, я бы встал и вышел, – он слизал собранный вилкой желток, оставив бледно-желтый след на щетине возле носа. Облизнулся. Не помогло.
Марк поставил свою пустую тарелку на его колено. Не остро, не солено, тошнотно – все как доктор прописал.
«Варианты для бедных не включают в себя пакет услуг «дети». Доступно только премиум-аккаунтам с заработной платой от ста тысяч рублей в месяц».
Луч ухмыльнулся, пробежав глазами по строчкам, и вернул телефон.
– Марк. На улице хоть и лето почти, но бациллы там всякие, и грипп еще есть. – Лучевой, поставив обе тарелки на пыльный пол, прижал ладонь тыльной стороной ко лбу Марка. – Ты из дома, пока сто проц не выздоровеешь, не выходи.
«Когда Лерка придет?»
– Да задрал ты своей Леркой. Позвони и спроси у нее. Или напиши. Я‐то откуда должен знать, припрется она к тебе или нет? – Лучевой поднял тарелки с пола и снова ушел греметь ими на кухне.
Горло саднило и немело, глаза, воспаленные и вечно-болящие, слезились.
«ВКонтакте».
«Мои Друзья».
«Валерия Еремина».
«Лер, ты где? Заскочишь сегодня ко мне, когда Луч уйдет? Я вроде уже почти не болею».
На кухне снова звон, мат, какие-то звуки.
«Маркуш, привет. Я тоже очень соскучилась, но сегодня никак, я же работаю;(Коплю нам на Мальдивы, когда ты поправишься».
«Я не люблю жару, Лер. И когда тебя долго нет – тоже не люблю».
Шум воды и снова грохот.
«В любом случае с тобой Луч. Вот с ним и развлекайтесь, а я не могу, говорила же».
Марк сжал улыбку в тонкую полоску. Острые уголки обветренной кожи впивались в ранки, губы пекло. Напечатать все, что думает о Луче как замене Лерки, он не успел.
«Все, мне пора, тут запара начинается. Целую в обе губки;*»
Лучевой снова сидел на кровати в своих пыльных носках. Полы не мешало бы помыть, только для этого пришлось бы встать и пробыть не-в-кровати дольше, чем для похода в туалет. Слишком сложно. Пусть лучше сидит в своих пыльных носках.
Лерка приходила давно. Сначала набросилась с поцелуями, как сумасшедшая, а потом что-то орать начала, а Марк – и рад бы, только голос к тому моменту все больше садился, горло драли недраные мартовские кошки. Она ушла тогда и больше не приходила.
«Луч, как думаешь, а у нас у всех уже заранее определены пары? Вторые половинки, настоящие любови и всякое такое? А то я не очень понимаю, как может у всех все начинаться одинаково – любовь до гроба, признания с соплями, а потом у кого-то пятьдесят лет брака, сто детей и пятьсот внуков, а у кого-то развод, дети повесились на форточке, а родители друг друга сжить пытаются».
Лучевой долго сидит, внимательно смотрит то на сообщение, то на Марка, то на телевизор. Сначала по инерции берется печатать ответ, а потом говорит:
– Тебя вообще поперло уже, да? Лерке своей сопли эти пускай. Это не любовь все, Марк. Инстинкты, гормоны, флюиды. Я для