Жертвенные львы. Андрей Фролов
вычислят мгновенно…
За окном вечерело. Над Сибирью наступала короткая летняя ночь, на финише которой состав прибудет в конечный пункт. Стараясь не обращать внимания на толкотню, ругань и вонь, Листопад рассматривал раскинувшиеся снаружи поля, холмы и рощи. Совсем скоро они сменятся бескрайними степями Хакасского посада, нарушить медитативное уединение которых не смог даже так называемый День Станции.
Красиво, все это очень красиво… Листопад был всецело убежден, что очарование Геоса можно найти не только в пышной зелени березовых лесов или в изумрудной бездне тропических джунглей. Его можно обнаружить и в однообразной пустыне, и в безжизненных скалах, и в унылых, слепящих глаза ледниках. Потому что все это – часть планеты, часть огромного живого существа, едва уцелевшего в смертоносной схватке с человеком.
Признаться откровенно, парень так до конца и не разобрался в запутанной идеологии организации, называвшей себя «Мидгард». Так и не понял разницы между древнегреческой богиней земли Геей и неким Геосом-Иерархом, ставшим единым воплощением планетарной души и ее живой сущности. Но в то, что населенный миллиардами человечков мир был живым, Листопад верил всем сердцем. А значит – ему по пути с Порфирионом и его коллегами.
Иерарх виделся ему живым организмом, способным испытывать радость, счастье и печаль, отчаяние и боль. Боль дикую, неуемную, которую его заставляли чувствовать не одну сотню лет, с развития так называемой цивилизации.
Однако последний удар, четыре года назад нанесенный главным врагом Геоса, был стократно сильнее терзаний, которые доставляли люди своей Матери буровыми вышками, карьерными экскаваторами, ядерными взрывами и сжиганием озонового слоя.
Этот выпад нанесли Копьем, пробившим самое сердце планеты, но так и не умертвившим ее. Это был удар изменника, готового уйти к молодой и более крепкой любовнице и удумавшего тайно заколоть супругу. Нападение неожиданное, болезненное, исподтишка.
Листопад стиснул зубы, по его умиротворенному лицу невольно прошла дрожь. Он никогда не видел своего врага лично, но с помощью подчинившей пространство Сети это было необязательно – настанет день, и они дотянутся до него через расстояние. И тогда даже лучшие защитные системы Пирамидома не смогут остановить возмездие.
Юноша прищурился, вспоминая газетные снимки предателя, заставившего планету медленно подыхать от мощнейшего удара Станции. Вспоминая осанку и безжизненные глаза ненавистного Мертвого, хозяина растущего на дрожжах Анклава Москва, Листопад вздрогнул…
Бабка, сидевшая напротив, вернулась из туалета, умело пробивая путь в толпе, перекрывшей проходы вагона. Тут же вступила в спор с сухопарым мужичком, попросившимся «посидеть, пока не вернешься, место посторожить».
Теперь «сторож» отпирался. Освобождать место или слушать бабкины вопли не желая наотрез. Убедившись, что устные аргументы силы не имеют, шустрая бабулька ловко схватила наглеца за ухо, с хрустом вывернула,