Во имя клана. Олег Сергеев
из девушек.
– Мне нет, Пантелею доложите, – я развернувшись ушёл, от начавшей делёжку парней разноцветной толпы.
Наши красавицы хоть и одевались также, как и я с ребятами (штаны и рубахи, когда прохладно в плащи. У каждой был заплечный рюкзак, а также широкий пояс с карманами, для всякой необходимой мелочи. Все были одеты одинаково и со стороны мы походили на вооружённое воинство. Только оружие ехало на телегах, на поясах висели лишь кинжалы), – имели волосы всех цветов и оттенков. Девчонки, что с них взять.
«Беленькие, чёрненькие, рыженькие, синенькие, красненькие, зелёненькие, в разноцветную полосочку» – сложно найти цвет волос, которого не было у кого-нибудь из них.
– Заждалась, – спросил «огневичку», начавшую дрожать при моём приближении. Она не знала точно, но понимала, то что я с ней делаю (иногда причиняя невыносимую боль), очень плохо и абсолютно бесчеловечно. Только, «что посеешь то и пожнёшь». Почти для всех магинь планеты, мужчины не люди, а вид зверей, которых можно и нужно использовать для удовольствия, продолжения рода и разного вида развлечений, часто очень мерзких.
Добролюб Пантелей как-то спросил;
– Алекс, почему ты такой жестокий с этими женщинами, может быть они и сами нам помогли, если бы мы их уговорили. «Тепличное дитё, видевшее жизнь только со стороны любимого сына Меганы, которому поперёк все слово боялись сказать.
– Пантюх, представь медведь из леса выйдет и станет тебя уговаривать помочь ему, детишек его покормить, медведице шерсть расчесать, ты как поможешь?
– А при чём здесь мишка, он же зверь, – не понял меня он.
– Это да, здесь я смягчил. Мы для них хуже зверей, мы никто, живые «богданчики». До этих дур пока не дошло, что мир изменился. Возможно без меня всё было бы по другому, но есть то что есть. Я здесь и будет как будет и никак иначе.
– Ты так говоришь, как будто сам изменил этот мир, и как минимум император всея «Евгении», – Пантелей почесал затылок. Вот и у меня как у Агнессы, своя Мегана есть.
– Дружище, лет через сто почитаешь мемуары, Сашки «Добряка» и всё поймёшь, если доживём конечно.
– А это кто такой? – не понял он меня.
– Да не бойся ты, тебя покормили, – спросил я охотницу.
– Да ваша светлость, – сквозь зубы ответила она. Ненависть и страх, вот два основных чувства которые я у ней вызывал. Надеюсь пока.
– Зачем вы это делаете со мной, – спросила и затаив дыхание стала ждать ответа.
– Что делаю, глупенькая, – вторым потоком раздвинув ворсинки, фиолетовым щупом из ментальной «маны», я начал работать с её эмоциями,
– Я хочу, чтобы ты меня полюбила всем сердцем.
– Тогда вы перестанете издеваться надо мной, – в её словах появилась надежда, а в голове, в эмоциональном блоке, голубенькая искорка.
Я потянулся к ней щупом, но тот прошёл сквозь неё. Вспышка эмоции разочарования уже в моём, анологичном блоке, заставили одну из ворсинок вытянутся в длину и ухватить «искру надежды».
Есть. Процесс пошёл.
Я