Криптия. Наталья Резанова
лицо его было опалено солнцем, был он столь хорош, что в сердце принца возгорелась запретная страсть. И волею судьбы стала она взаимной. И ненависть, соединявшая смертельных врагов, стала любовью. Но от всех вынуждены были скрывать Хаги и Гентей свои чувства, и встречаться тайно, ибо проведай о том хоть одна душа, это было бы гибельно для обоих. Хаги обвинили бы в государственной измене, а это позор для имперского принца. А Гентея его соплеменники предали бы мучительной смерти, ибо у этих варваров любовь между мужчинами считается мерзостью и грехом. Где дикарям понять возвышенные чувства, связавшие тираноубийц Вако и Кайра, или прославленных бойцов Одиннадцатого легиона! В Степи за подобное преступника закапывают в землю живым, либо ломают ему руки и ноги и оставляют на поживу диким зверям и хищным птицам.
Так длилось до того дня, пока в Шенан не прибыл император Симурэн. Объезжал он все города союзных провинций, выбирая место для новой столицы. И хотя вряд ли кто ожидал, что Шенан будет избран, император не обошел его вниманием, желая оказать честь приграничным жителям. Остановился он во дворце Хаги, ибо не было в городе других зданий, достойных его величества. И, естественно, стража, ради безопасности императора, была удвоена и утроена. И случилось так, что Хаги, поглощенный заботами по приему царственного гостя, не успел предупредить о том своего друга, и ночью Гентей проник во дворец, дабы свидеться с принцем, как делал уже не раз. Но если раньше ему удавалось тайком миновать стражу, то теперь он был схвачен. И хоть отважно сражался он, гвардейцев императора было больше, латы их прочны, клинки остры, и раненый Гентей в цепях был приведен на допрос. И когда стали его пытать, вопрошая, как и зачем он проник во дворец, он, дабы избавить друга своего от позора, а себя от мучений, сказал: «Я пришел, чтобы убить принца Хаги, ибо он смертельный враг мне и моему племени». И приговорен был Гентей к сожжению на костре. А принц Хаги, узнав об этом, явился пред очи императора и, пав перед ним на колени, молил помиловать Гентея. И сказал император: «За кого ты просишь? Разве не сам он признался, что хотел убить тебя?» И принц, проливая горькие слезы, поведал, что Гентей оговорил себя, чтобы спасти его честь. И тогда император изрек: «Уж если даже дикий варвар стремится уберечь от хулы честь твою, мне тем более пристало ее блюсти. Повелеваю: пусть преступнику перед казнью отрежут язык, ибо, устрашившись костра, он может поведать такое, что опозорит императорский дом. Ты же немедля с малою свитой покинешь Шенан». И принц, исполняя приказ его величества, выехал из пределов Шенана. Но сердце его было полно печали, и он не мог вынести мысли о мучениях, которые предстояло вынести Гентею. И он сказал своим воинам: «Я собираюсь совершить нечто, что не принесет мне славы, но в случае удачи – изгнание, а в противном случае – смерть. Кто из вас пойдет со мной?» И воины последовали за Хаги. Он же надеялся отбить Гентея по пути на казнь, ибо предполагал, что к тому времени император уедет из города и охранять узника будут немногие. Но Хаги ошибся и вдобавок опоздал – когда принц ворвался