Иоганн Кабал, некромант. Джонатан Л. Говард
тут же узнал бедренную кость человека.
– Вот они – твои монтажники. – Старикашка бросил кость и вытащил из мешка клок волос. – А вот твои зазывалы.
Он положил руку на рулон ткани, прислоненный в углу.
– А вот продавцы в ларьки. Здесь весь твой персонал. Просто включи… – Старикашка постучал по виску, – воображение.
Кабал подошел ближе и обследовал рулон ткани.
– Что ты хочешь сказать? – он внимательно оглядел материал и слишком поздно понял, что это было на самом деле.
– Это же… – сухо произнес некромант, – человеческая кожа.
Ответа не последовало. Кабал обернулся, но Старикашки уже и след простыл.
«Великолепно, – подумал Кабал. – Даже инструкции не оставили».
Некромант вытащил из кармана небольшой черный предмет и нажал кнопку на корпусе – выскочило лезвие. От одного его вида мурашки бежали по коже. Кабал раскатал часть темного рулона и отрезал длинную полоску. После он взял комок волос из мешка, тряпку из бочки и в самую последнюю очередь бедренную кость. Некромант аккуратно примотал волосы к кости при помощи куска тряпки.
– Ткань, кость, прядь волос, – тихо напевал он, оборачивая конструкцию кожей. – Терпеть этого не могу.
Кабал огляделся в поисках свободного места.
– Призываю тебя, – произнес он и швырнул бесформенную массу на пол.
В Аду слегка уменьшился в размерах шар черной крови.
Конструкция развалилась, еще не коснувшись пола. Она ударилась о доски как-то неестественно сильно. Сперва приземлилась кость, замерла и встала вертикально. На нее налетела кожа и принялась плотно обматывать кость, да так, что мгновение спустя стыки были уже незаметны. Кость пошатывалась по мере того, как из нее выстреливали и вытягивались новые кости. Но не успевали они проклюнуться, как их тоже оборачивало кожей. Поверх этого растущего биологического материала примостился клок волос, съехал набок, а затем и вовсе скатился на пол. Снова и снова шевелюра пыталась занять законное место наверху, но каждый раз была обречена падать. Тряпка быстро вращалась вокруг всей конструкции – Кабал не успевал следить за ней, но казалось, что цвет ткани изменился. Теперь у груды костей формировался хребет – каждый отдельный позвонок появлялся на свет с громким хлопком. Когда грудной отдел был полностью закончен, выросли ребра, будто кто-то открыл зонтик, с которого сдуло ткань. Кожа поднималась, словно темная жидкость в стакане, и скрывала внутренности, прежде чем некромант успевал их рассмотреть. Подобно лезвию перочинного ножика, в сторону выскочили руки. Кабал тут же опомнился и спрятал свой складной нож. Продолжая вращаться, тряпка накрывала готовое тело, и там, где она касалась кожи, появлялась одежда. Словно хлеб из тостера, выскочил жутковатый череп с полоумной улыбкой, на которую способны лишь черепа. На него тут же набросилась кожа, поглощая желтовато-белую кость, – так вода обрушивается на камень во время прилива. Она ползла вверх до тех пор, пока не сомкнулась на макушке. Но даже тогда череп продолжал несносно ухмыляться.
Напротив