Лето бабочек. Хэрриет Эванс
ожидании, когда ваш верный дворецкий заберет ее и принесет вам. Кое-кто считает, что вы и сами могли бы забирать это и не оставлять мне каждый божий день. Кое-кто так считает. – Он послал маме воздушный поцелуй. – Привет, дорогая. Привет, Нинс.
– Привет, Малк, – сказала я, поцеловав его и через плечо глядя на маму, которая теперь была увлечена нарезанием чего-то еще. – Как прошел твой день?
– Прекрасно, – ответил он. – Я пропустил стаканчик с Брайаном Кондомином. Он как раз заканчивает книгу о распространенных способах убийства в викторианском Лондоне. Она чудесная! Очень интересно.
– Оу, звучит здорово, – сказала я с неприкрытым сарказмом.
– Точно, – мечтательно подтвердил Малк, – так и есть. Я ходил в «Прайд» на Спиталфилдсе. Очень интересный старый кабак на Хэнедж-стрит. Говорят. – Он с удовольствием вскочил на ноги. – Джеймс Хардиман выпивал там, прежде чем его убила Анни Чепмен. Я уже провел большое исследование, и это вполне может быть правдой, но более вероятно, что…
Я взяла еще одну кружку, стараясь внимательно слушать: когда Малк начинает рассказывать о Джеке Потрошителе, его сложно остановить. Я протянула ему чашку чая, и он наконец сел и переложил со стула мой рюкзак поближе ко мне. Он валялся на боку с открытой молнией, и когда я положила его на пол, все содержимое вывалилось.
– Какой беспорядок, – сказал Малк, внезапно прервавшись на середине описания основных горловых артерий. – Иногда мне кажется, что вы обе приходите домой раньше меня только затем, чтобы успеть посшибать все вещи, которые мне придется убирать.
Я ползала по полу, собирая свои наушники, книгу, кошелек. Малк нагнулся и поднял из общей кучи маленький кремовый конверт. На лицевой стороне бледным расплывающимся почерком было написано мое имя.
– Еще почта, – сказал Малк, протягивая мне конверт. – Я что, это не заметил?
– Оно без адреса, – проговорила я с любопытством. – Наверное, валялось в рюкзаке.
– Что там? – спросила мама.
Глупо признавать, но мои руки тряслись, когда я открывала конверт. Внутри была фотография. Маленькая фигурка на небольшом расстоянии: стройная девушка с черным пучком со странным, задумчивым выражением лица. У нее в руках было длинное весло, похожее на лодочный шест, и она стояла в маленькой деревянной лодке, посреди реки, с обеих сторон обрамленной деревьями, во враждебной позе. Казалось, что фото сделали вчера: хотя оно было черно-белое, можно было разглядеть движение воды, блики, ветерок в густых, шелестящих зарослях на берегу.
Мне стало любопытно, и я снова почувствовала зудящие мурашки на голове, когда рассматривала эту картинку, небо и воду. Я перевернула фотографию. Блеклыми черными чернилами, уверенным закрученным почерком было написано:
Во время обеда, когда она исчезла, я безуспешно искала ее в женском туалете, прежде чем забрать свои вещи и побежать обратно на работу. Теперь же я смотрела на свою сумку; передний карман был открыт. Скорее