Замок. Франц Кафка
в полном соответствии с истиной, возразил, что все отнюдь не так уж плохо. А еще, добавил я, разве станет лучше, если мы наймем смотрителем мужчину? Да конечно нет. Мало того, что он в подобной работе ничего не смыслит, так ведь и в школе самой только две большие классные комнаты без всяких подсобных помещений, это значит, смотрителю с семьей придется жить, спать, а то, не приведи бог, даже и готовить в одном из классов, и чистоты от этого уж точно не прибавится. Но на это господин староста нашел что возразить; мол, для вас это место будет спасением от беды и вы, следовательно, будете стараться исполнять свой долг как можно добросовестнее; а кроме того, считает господин староста, нанимая вас, мы заручаемся еще помощью вашей жены и рабочей силой ваших помощников, благодаря чему не только сама школа, но и пришкольный сад будут содержаться в образцовом порядке. Ну, уж это-то все я опроверг с легкостью. В конце концов, господин староста, не имея больше никаких доводов в вашу пользу, рассмеялся и сказал, что раз вы, дескать, землемер, то сможете особенно красиво разбить грядки и клумбы в пришкольном саду. Ну, против шутки как возражать, вот и пришлось идти к вам с поручением.
– Вы напрасно беспокоитесь, господин учитель, – сказал К., – я и не подумаю принять это место.
– Вот и отлично! – откликнулся учитель. – Отлично. Значит, вы отказываетесь без всяких объяснений.
И тут же, взяв шляпу, откланялся и ушел.
В комнату тотчас вошла Фрида – лицо опрокинутое, сорочку принесла не выглаженную, на вопросы не отвечала; К., надеясь ее развлечь, рассказал об учителе и его предложении, но она, едва выслушав, бросила рубашку на кровать и выбежала вон. Вскоре она вернулась, причем не одна, а с учителем, который явно был раздосадован и даже не кивнул. Фрида попросила учителя еще немного обождать – судя по всему, она по пути уже не раз это делала – и через боковую дверцу, которой К. прежде не замечал, увлекла К. за собой на соседний чердак, где, задыхаясь от волнения, рассказала ему наконец, что случилось. Оказывается, хозяйка, возмущенная тем, что унизилась перед К. до откровенных признаний и даже до уступок относительно возможной беседы К. с Дуплем, ничего при этом не достигнув, кроме, как она сама выразилась, холодного и к тому же неискреннего отказа, теперь решительно заявила, что долее терпеть К. в своем доме не намерена; раз у него есть связи в Замке, пусть воспользуется ими как можно скорей, а пока пусть покинет ее дом сегодня же, нет, сейчас же, и впредь она по свой воле приюта ему не даст, разве что под нажимом, по прямому приказу властей, но она надеется, что до этого не дойдет, у нее тоже свои связи в Замке имеются, и она знает, как пустить их в ход. Он и попал-то в ее трактир только по недосмотру мужа и в жилье вовсе не нуждается, еще нынче утром похвалялся, будто в другом месте всегда может переночевать. Фрида, конечно, пусть остается, а если Фрида надумает вместе с К. съехать, то она, хозяйка, конечно, будет очень горевать, уже сейчас, там, внизу, на кухне, у нее при одной этой мысли ноги подкосились, и она, бедная больная женщина, сердечница,