Сожженные мосты. Александр Афанасьев
империй – России, Австро-Венгрии и Священной Римской империи. Невозможно ни нормально организовать дежурство на такой границе, ни перекрыть ее техническими средствами. С воздуха толком не видно ничего, один лес – даже вертолеты ходят как слепые. Вариант чего-то добиться только один – все-таки перекрыть границу датчиками движения и минами, хотя и то, и другое местные научились обходить. И метаться по этим лесам рейдовыми группами, пытаясь остановить текущую рекой контрабанду.
Контрабанда…
Контрабанда здесь была всегда, на границе ею заняты целые семьи, целые поселки. Контрабанда – это образ жизни, это не преступное, а даже благородное по местным меркам дело. В контрабанду идут с малых лет, даже играющие в лесу и возле дорог пацаны имеют сотовые телефоны, и стоит им только увидеть казаков – сразу сообщают взрослым об активности властей. Соответственно, из пяти засад четыре оканчиваются впустую.
Контрабандой тащили все, что только можно. Оружие, спирт, сигареты, наркоту. Больше всего спирт. Что спирт, что сигареты в Российской империи были обложены большой пошлиной, поэтому риск имел смысл – тащили и через горы, и через таможенные посты, в тайниках на машинах. Но это еще полбеды – бедой было оружие и наркота. И того, и другого в последнее время стало подозрительно много.
А еще начались обстрелы. Лет десять назад такого не было – чтобы обстреляли таможенный или казачий патруль. Если попались – сдавались, благо за контрабанду максимальный срок – три года каторги. А сейчас, как повысили до пятнадцати лет – так и началось. Хотели как лучше, а получилось… неважно, в общем.
Вот их перебрасывали в числе прочих – самую настоящую рейдовую группу казаков-пластунов Донского казачьего войска – на усиление, имеющимися силами не справлялись. Не справлялись с потоком контрабанды через границу, даже вместе с таможенниками.
– Снижаемся! Готовность!
– Принял!
Сложновато будет, сложновато… Даже когда задачу ставили, про рельеф местности такой не довели.
Поднимая винтами бурю, вертолет медленно снизился до предельно малой, а потом как бы рывком притерся к посадочной площадке. Пилот двигатели глушить не стал, оно и понятно, его задача – довезти их и – обратно, в ППД. Бортмеханик отодвинул в сторону люк, выбросил легкую алюминиевую лесенку, огляделся.
– На выход!
Один за другим казаки-пластуны подхватили свое снаряжение, пригибаясь, прошли к люку. Их группа была чисто разведывательная, она не готовилась для боя, и поэтому в ней было только четверо пластунов, а не шестнадцать, как в разведывательно-боевых группах. Командир – сотник Велехов, из Екатеринодара, крепкий казачина, много лет оттрубивший, как его отец и дед, на Восточных территориях (там и сотника выслуживший) и приобретший несходящий, въевшийся в кожу загар. Пулеметчик – хорунжий Певцов из крупной станицы Вешенская, отпахавший срочную в десанте, самый здоровенный из всех, неунывающий балагур, шутник, забияка, не дурак и выпить – а впрочем, какой казак дурак выпить?! Он таскал на себе пулемет ПКМ, две коробки по сто, и еще одно отделение его безразмерного рюкзака было сделано как