Философия права русского либерализма. Анджей Валицкий
Однако в это время его настроение становилось все более пессимистическим. Он предсказывал большие потрясения, революции и войны, победу в международных отношениях грубой силы (приводя в пример Германию Бисмарка), упадок демократии и неизбежный триумф социалистического деспотизма[340]. Е. Н. Трубецкой точно подметил, что Чичерин был тогда гегельянцем, лишенным гегелевской веры в конечную победу разума, “он производил впечатление, что для него мировой разум был весь в прошлом”[341].
Научное наследие Чичерина поистине впечатляюще. Кроме фундаментальных трудов по русской истории, он писал на самые разные темы. Его чисто философские труды – это “Наука и религия” (1879), “Мистицизм в науке” (критика Вл. Соловьева, 1880), “Положительная философия и единство науки” (1892) и “Основания логики и метафизики” (1894), переведенные на немецкий язык (“Philosophische Forschungen”. Heidelberg, 1899). Свои политические, правовые и экономические воззрения он изложил в большой работе “О народном представительстве” (1866, 2-е изд. 1899), в двухтомнике “Собственность и государство” (1882–1883) и в трех томах “Курса государственной науки” (1894–1898). Связь его теории права с метафизикой подробно изложена в блестящей “Философии права” (1900). Пять томов его “Истории политических учений” (1869–1902) принадлежат к лучшим образцам научных трудов XIX в.[342] Однако все эти работы были слишком серьезны и глубоки, чтобы возбудить живой интерес среди российской интеллигенции; нередко совершенно ошибочно его труды считали слишком оторванными от насущных проблем, они требовали слишком больших умственных усилий, а их идеи почти всегда были направлены против течения. В конце своих воспоминаний Чичерин с грустью размышлял об этом: “Писать ученые сочинения составляет в России самое неблагодарное ремесло, особенно когда не отдаешься современному течению и стараешься сохранить требуемое наукой беспристрастие. Книга выходила за книгою, не встречая ни отзыва, ни признательности. Я не замечал, чтобы высказанные мною, часто совершенно новые мысли были кем-то усвоены или развиты”[343].
Глядя в прошлое, мы можем все-таки смягчить этот горький вывод. В 90-е годы, в период поднимающейся реакции против господства правового позитивизма и возрастания интереса к философскому подходу к праву, работы Чичерина стали вызывать больший интерес, даже если он сам этого и не замечал. По мнению М. Н. Покровского, П. И. Новгородцев, вскоре ставший ведущей фигурой неоидеалистической школы русской философии права, в начале 90-х годов испытывал глубокое влияние Чичерина[344]. Мнение Покровского о том, что Чичерин значил для либеральных публицистов то же, что Плеханов для социал-демократии[345], – пожалуй, преувеличение. Консервативный либерализм Чичерина, как я показал, никогда не пользовался популярностью и тем более не был доминирующим в российском либеральном движении. Однако несомненно, что его философия права стала отправной точкой своеобразной антипозитивистской тенденции в российской либеральной
Это мнение разделяет в том числе и В. Д. Зорькин. См.:
См.:
Там же.