Против Сентября. Мария Фомальгаут
пожелтевшие от времени бумаги, древние рукописи, – в стародавние времена вы были столицей здешних земель, а потом это почетное звание перешло к Лондону… и вы не смогли ему простить этого… проще всего было, конечно, убить Лондон, но это было не так-то легко, поэтому вы решили подставить Лондон…
…я не успеваю договорить, Уинчестер бросается прочь, прочь в темноту осенней ночи…
– Мы поймаем его… обязательно поймаем, – Лондон благодарно смотрит на меня.
– Надо быть осторожными, – киваю я, – он будет стрелять… все-таки он Уинчестер…
Дождь прячется от дождя
– Не обращайте внимания, – шепчу я дождю, – гроза просто завидует вам… просто завидует…
На всякий случай убегаем от грозы, а то мало ли, рассердилась гроза не на шутку. Понимаю, что и сам сержусь на дождь (на самом деле его зовут осенний дождь после полуночи), что мы все сердимся на дождь – но ничего не можем поделать…
– Вы не обращайте внимания, – продолжаю я, когда мы прячемся под навесом от самих себя, – в конце концов… вы снимались в кино… а они все нет.
Да, в этом-то и было все дело, что Дождь (осенний дождь после полуночи) снимался в кино, а мы даже не могли об этом мечтать.
Итак, мы прячемся под навесом от самих себя – как я уже сказал. Знать не знаю, откуда пошел этот странный обычай, что дожди прячутся под навесом, чтобы укрыться от дождей – и не могут.
Дождь кивает, кажется, он благодарен мне – весеннему дождю поутру.
– И все-таки это несправедливо, – я не хочу говорить, но слова говорятся сами собой, – вы снимались в кино, а мы нет…
Дождь молчит.
Наконец, говорит задумчиво:
– Нет, странное дело… я понимаю, если бы мне завидовал такой же дождь, как я, маленький дождичек… но чтобы гроза… целая гроза? Да эту грозу еще много лет вспоминали, она же сорвала крышу с дома… повалила кучу деревьев… что ей еще надо?
Молчу.
Чуть погодя отвечаю:
– Но она же не снималась в кино.
Молчим.
Слушаем стук собственных капель.
Прячемся под навесом от самих себя.
– …понимаете… должен быть какой-то выбор, кастинг какой-то, чтобы мы все стояли в очереди, показывали себя, чтобы режиссер посмотрел, какой дождь ему больше нравится… а не так вот, какой пошел, такой пошел…
Дождь неожиданно кивает:
– Да… это несправедливо.
Оживляюсь:
– Вы… вы тоже так считаете?
– Ну, разумеется.
Молчим. Слушаем стук собственных капель.
Дождь осторожно добавляет:
– Если бы я мог что-то изменить… я бы это сделал.
Хочу добавить, что изменить ничего нельзя – не добавляю. И так уже все понятно, что дожди, которые уже прошли, никогда не будут сниматься в кино.
Думаю, почему мы еще есть, хотя нас не должно быть.
Думаю, куда деваются дожди после того, как они прошли.
Расходимся по домам. Думаю, как дожди могут жить в доме.
Думаю, может ли один дождь убить