Желать невозможного. Екатерина Островская
к ней утром, подумал, что она спит, а на самом деле…
Олег положил трубку на стол. Отбойные гудки теперь звучали на всю кухню. Настя подняла трубку и осторожно положила ее на рычаг.
– Это я во всем виноват, – выдавил из себя Иванов. – Я ведь по специальности кардиохирург. Бросил свое дело и теперь вот положился на выжившего из ума старца, который уже лет двадцать повторяет, что нет сложных операций, а есть плохие хирурги. А Лена заранее чувствовала… Нет, она чувствовала, что на меня нельзя положиться.
Снова зазвонил телефон. Настя подняла трубку и тут же вернула ее на рычаг.
– Не вини себя. Ты был не первым врачом, к которому она обратилась.
– Она ко мне и не обращалась, но я был единственным, кто смог бы помочь ей.
– Как?
Снова зазвонил телефон. На этот раз Настя решила ответить. Она поднесла трубку к уху и шепнула в нее:
– Слушаю.
Из трубки вылетел счастливый голос Кристины:
– Привет. Как у вас дела? У нас все классно. Только я не выспалась. Сергей на работу пошел, а я ему рубашку погладила. Сейчас начну обед готовить…
– У нас все плохо, – шепотом перебила сестру Настя, – в больнице все плохо. Мы сейчас туда поедем.
Олег поднялся тяжело и пошел надевать костюм.
11
Тело уже отвезли в морг. Поэтому Олег, не задержавшись в отделении, направился туда. Ноги были ватными, в висках пульсировала единственная короткая фраза, щелкая, как треснутый колокольчик: «Как так? Как так?» Санитар подвел Иванова к столу, на котором лежало тело, накрытое простыней с размазанным больничным штампом. Солнце сияло прямо в окна, едко пахло формалином. Оставшись один, Олег откинул простыню и посмотрел на мертвое Ленино лицо. Потом наклонился и коснулся ее губ. Это был их второй поцелуй. Теперь уже последний.
Он вернулся в отделение и в коридоре встретил Кристину, увидел ее слезы и прошел мимо. Открыл дверь пустой палаты, постоял на пороге и только потом вошел внутрь. Сел на голый матрас койки. В палату вошла женщина – дежурный врач, имя которой Иванов не помнил или не знал.
– Акт о смерти мы уже составили, – сказала она тихо. – Надо связаться с родственниками, мы уже позвонили по домашнему номеру, но там никто не снимает трубку.
– У нее никого нет, – с трудом выдохнул Олег. – А похоронами займусь я.
– Мне можно идти? – еще тише спросила женщина.
Иванов слабо махнул рукой:
– Идите, работайте.
Когда дверь закрылась, он заглянул в тумбочку и обнаружил мобильный телефон и большой конверт. Телефон не был разряжен, и Олег проверил исходящие звонки. Все они были сделаны на один номер, и все входящие приходили с этого же номера. Других звонков не было. Рядом с цифрами номера светилось имя абонента: «Верочка».
Конверт был не запечатан. Открыв его, Олег обнаружил тонкую пластиковую папочку и лист с рукописным текстом. Взглянув на него, Иванов тут же зажмурился. Но все же открыл глаза и начал читать. Это было адресованное ему письмо:
«Олег, если ты читаешь мое послание, значит, меня уже нет. Жалко, конечно, но я счастлива.