Наука любви (сборник). Овидий

      Время теперь приступить к тому, что гораздо важнее, —

      Как уловить для себя ту, что искал и нашел?

      Все и повсюду мужи, обратите умы со вниманьем

      И доброхотной толпой слушайте слово мое!

      Будь уверен в одном: нет женщин, тебе недоступных!

      Ты только сеть распахни – каждая будет твоей!

      Смолкнут скорее весной соловьи, а летом цикады,

      А меналийские псы зайцев пугаться начнут,

      Нежели женщина станет противиться ласке мужчины, —

      Как ни твердит «не хочу», скоро захочет, как все.

      Тайная радость Венеры мила и юнцу, и девице,

      Только скромнее – она, и откровеннее – он.

      Если бы нам сговориться о том, чтобы женщин не трогать, —

      Женщины сами, клянусь, трогать бы начали нас.

      Телка быка на лугу сама выкликает мычаньем,

      Ржаньем кобыла своим кличет к себе жеребца.

      В нас, мужчинах, куда осторожней и сдержанней страсти:

      Похоть, кипящая в нас, помнит узду и закон.

      Ну, а что же сказать о Библиде, которая, брата

      Грешной любовью любя, грех свой казнила петлей?

      Мирра любила отца не так, как дочери любят,

      И оттого-то теперь скрыта под толщей коры,

      А из-под этой коры благовонно текущие слезы

      Нам в аромате своем плачущей имя хранят.

      Было и так: в тенистых лесах под Идою[36] пасся

      Бык в чистейшей шерсти, стада и честь, и краса.

      Меченный темным пятном на лбу меж большими рогами,

      Телом своим остальным был он белей молока.

      В кносских стадах и в кидонских[37] стадах томились коровы

      В жажде принять на крестец тяжкую тушу его.

      Бычьей подругою стать царица рвалась Пасифая —

      Ревности гневной полна, телок гнала она прочь.

      Не о безвестном твержу: будь Крит четырежды лживым[38],

      Остров ста городов не отречется, солгав.

      Свежую рвет Пасифая[39] листву, непривычной рукою

      Сочную косит