Рокировка. Алексей Самылов
прижимая сына к себе. – Кэласар лимбэ наулорос, катуя дарасан!
На щеки Аринеля вполз румянец. Дело в том, что он понял, что сказала матушка. Если буквально, то она пожелала некоторым бородатым членоносцам, лучше бы трахнуть дерево, чем она бы в него влюбилась. В общем, какое-то устойчивое эльфячье выражение, судя по всему.
– Мам, ну не надо так отца-то, – произнес Аринель. – Ему поди, еще хуже чем тебе.
– Ашшиа гаэлла ма бардарасан! – буквально выплюнула слова женщина. – Ничего, пусть помучается, раз не может за сыном приглядеть!
Чуть приоткрытая за ее спиной дверь в трапезную слегка дрогнула.
– А в общем как? – уже деловито так спросила мать.
– Да ничего, вроде, – пожал плечами парень.
– Тогда сегодня мы едем к мастеру Цевитосу! – не терпящим возражение голосом постановила эльфийка. – Прямо сейчас!
* * *
Батя, как не оправдавший высокого доверия, от сопровождения был отстранен. Впрочем, как и дочери, хотя Саманта прямо-таки чуть не мятеж устроила, чтобы сопровождать братика. Но была осажена собственной матерью, что мол дело серьезное.
Поехали не на лошадях, а в открытой коляске. Аринэль видел ее ранее, так что и Артем представление имел. Этакий фаэтон, о четырех местах и местом для кучера. Слуг с собой мамы тоже не взяли, правила мама Каяра. В общем, был налицо женский бунт, к тому же имеющий под собой самые железобетонные основания. Затронули потомство!
Копыта лошади процокали по внутреннему двору замка, потом колеса прогрохотали по настилу опускаемых вместо моста ворот, стукнулись о «порожек» противоположного берега рва и зашуршали по дороге. В груди Артема на секунду полыхнуло сожаление, что он ничего не видит. Хоть в памяти и были картинки, но фэнтезийный мир очень хотелось увидеть собственными глазами.
«Но, не судьба» – привычно подавил он малодушный порыв.
Тем временем в нос ударили запахи леса. Прелой листвы, какой-то едва уловимый запах деревьев. Шуршание крон на ветру. Слегка поскрипывала коляска.
– Аринэль, – ага, это старшая мама.
Голос строгий, глубокий, объемный, что ли. В памяти появилась картинка сорокалетней (на вид) женщины, с каштановыми волосами, серыми глазами, тяжеловатым подбородком. Нос картошкой, тонкие губы. Возле глаз и в уголках рта морщинки. А еще она была истинной аборигенкой марки Эйхол, то есть статная и рослая. А еще память подкидывала, что матушка Мара по юности полевала вместе с орками. Там с отцом и познакомилась. То есть дама весьма боевая.
– Ты какой-то слишком спокойный, – продолжила женщина.
– А ведь и вправду, – голос мамы Каяры был, как бы это… командный, в общем.
Резкий такой, отрывистый. Она была под стать старшей женщине рода Тайфол. Тоже плечистая, крепкая. Глаза черные, как у большинства орков. Губы пусть и не ярко-алые, но такие, сочные, нос с характерной горбинкой (но все же не такой рубильник, как у деда, то есть отца ее, нормальный такой носик). В общем, если откинуть цвет кожи и волос, больше походила на скандинавку. Густые волосы цвета воронова